* * *
David Arnold and Michael Price - That Woman
Черный костюм, брюки - пиджак, строго сидящий на худощавой фигуре. Пиджак застегнут на одну срединную пуговицу. Под пиджаком сорочка темно-фиолетового, почти бархатного цвета, расстегнута одна верхняя пуговица, открывающая вид на тонкую золотую цепочку на шее. Затем ботинки. Черные, кожаные вытянутой формы со шнуровкой. Выглядят совсем новыми, даже блестят.
Поверх драповое пальто с мелким клеточным рисунком. Трудно определить его цвет однозначно, возможно оно даже пепельно черное, возможно темно серое. Пальто теплое, но застегнуто лишь на одну-две пуговицы. Широкий воротник поднят, закрывая всю шею до загривка. На шее темно-синий короткий шарф, без особых выдумок завязанный на шее.
Ветер хлестал мелкими каплями со всех сторон, что пришлось поднять воротник. Но было не холодно, пожалуй немного жарко, поэтому застегиваться наглухо не было смысла. Несколько последних дней очень болела шея. Возможно от обилия работы, возможно от недостатка сна и неудобной постели.
Мужчина сильно похудел, черты лица стали более броскими, четкими, точно карандашный набросок портрета. Обтянутые кожей лобные доли, четкая линия переносицы, подбородок, скулы. Скулы выглядят так остро, что, кажется, поднеси палец - и порежешься. Щеки слегка впалые, глаза тусклые, но все ещё темно-синие.
Капли дождя кое-где редко стекали с кончиков волос по вискам и скулам, плечи и спина пальто уже были видимо влажными от мороси дождя. Черные обросшие волосы беспорядочно вздымались ветром.
Крепкие кулак мужчины уверенно сжимал воротник, закрываясь от ветра и дождя, губы были не сжаты в тонкую полоску, но редко показывались из-за поднятого высокого отворота. В глазах читалась усталость.
Выйдя из Замка, мужчина уже пересекал неспешным шагом школьный двор - спешить теперь было некуда, да и незачем. Торопливость помочь здесь уже никому не могла. Лишь несколько последних дней позволяли сбросить темп, выдохнуть и осмотреться кругом. Замок был почти восстановлен, раненые почти вылечены, но конечную цель, то, ради чего все это, восстановить или вылечить было нельзя. Замкнутость и отрешенность Гранда не приносила своих результатов.
Его комната по-прежнему была выжжена сильными пожаром. Войдя туда впервые, он почувствовал, как в груди остановилось сердце, в голове зазвучали какие-то прощальные аккорды фортепьяно. Здесь было даже нечего восстанавливать, только пепел. Спустя некоторое время, примерно пару часов после своего появления в кабинете директора, он понял, почему его комната перестала существовать - его хотели убить первым, потому что он был директором, главной замка.
Тонкие пальцы пробежались по краю директорского стола в надежде найти подсказку, помощь. Но здесь были только листы пергамента, листопадом раскиданные по всем горизонтальным поверхностям. Почти все они были чистыми, кроме одного. На нем была короткая фраза из двух слов на латыни, выведенная его, без сомнения, почерком. Неосторожные и неоконченные концы букв, несколько пятен чернил, смазанных чьей-то ладонью, говорили Гранду о спешке, о спешке или панике, в которой они, эти слова, были написаны. Он увидел здесь свои книги, в столе нашел письма на его имя, свои стальные часы с разбитым циферблатом на полу у ножки стола, несколько своих мантий на вешалах и разбитый флакон с когда-то любимым душистым маслом. Присев на корточки, он поднял осколок когда-то изящного бутылька, положив его на ладонь. Масло давно испарилось, оставив за собой лишь размазанное пятно на камнях.
Что ж, кабинет был его, как и комната, которая к нему прилегала. Было трудно узнать её теперь, но чувства не обманывали мужчину, он знал, что это было его убежищем, убежище одинокого многоликого зверя, о жизни которого наверняка никто здесь так и не узнал.
Кроме своих вещей и пары строк на латыни Гранд ничего не нашел, здесь было пусто, не считая ужасного беспорядка. И с тех пор, негласно, конечно, он принял на себя обязанность главы замка.
Гранд был очень молчалив, он ни с кем не говорил, кроме коротких фраз о найденных погибших или об отреставрированных частях замка. Внутри его давила тяжесть и мысли, он все время думал о том, что произошло здесь, как это могло случиться? Но собрать мозаику в тысячу элементов, имея на руках от силы десять - непростая задача. Сперва он бесился, потом успокоился и стал ждать, неизвестно чего конкретно, хотя бы недостающих частей паззла.
В тот же день, когда он очнулся, он нашел Адель. К счастью, псина была цела и невредима, набросившись на хозяина, точно голем из коридора, овчарка с энтузиазмом лизала его лицо и руки. Хоть Гранд и не мог ответить взаимностью, он был рад увидеть свою девочку. Потрепав собаку по загривку, он бессильно прижался лбом к её мохнатой морде, зажмурив глаза. Он жалел о том, что она не человек. Она бы могла помочь ему разделить тяжелый вес накрывшей его беды, с которой он засыпал и просыпался, если вообще сон в кресле можно назвать сном.
Гранд много думал о потерях памяти. Достаточно получив информации от студентов, он пришел к выводу, что каждый из жителей замка в разной степени потерял память. Хотя бы на простом примере его имени - кто-то помнил его, как профессора, пара ребят называли его директором, а кто-то с недоумением таращился на его и без того устрашающее лицо. Простой вывод, но очень полезный. Важная деталь паззла. Зная, в каком направлении теперь двигаться, Гранд понял, что нужно предринять - собрать и скомпановать всю информацию ,всю память оставшихся в живых и получить хотя бы часть картины происходящего. Но от усталость и злобы, в некоторой степени и от стеснительности этого делать он не собирался, надеясь в будущем кому-нибудь это поручить.
Дальше о помощи, которая не пришла. Эта мысль тревожила Андрея более остальных. Из своей богатой практикой жизни он знал о случаях, когда группа людей прицельно оставлялась в зоне поражения, чтобы отряд или другие люди могли уйти. Четкая ассоциация тянулась от тех событий к сегодняшним дням, но Андре не брал её за основную. На вскидку у него было пять-семь идей, каждая из которых должна была найти свое опровержение или подтверждение.
По-прежнему действуя в одиночку (Дель не в счет), угрюмый брюнет, встретив новый день в неизвестном времени, решил отправиться на прояснение некоторых обстоятельств. Поэтому сейчас, прикрываясь высоким поднятым воротником он направлялся к самому краю владений Хогвартса, решив дойти сперва до ворот, а потом и до вокзала, будучи почти уверенным, что он что-то там найдет.
Он чувствовал, как силы когда-то уверенного и крепкого мужчины постепенно уходили из него, но он старался об этом не думать. К тому же отсутствие собственной волшебной палочки причиняло мучительные страдания в магическом плане, он чувствовал, что все знания, которыми он обладает, эта палочка не претворит в жизнь. Просто потому, что она была чужой. Той девчонки с когтеврана, но не его. Внутренняя моральная и физическая слабость стали уже привычными его спутницами, но приученный когда-то давно игнорировать их, Гранд твердо шагал к своей цели, сопровождаемый лишь овчаркой, чья шерсть мокла точно так же, как и волосы Андре. Теперь оставалось только ждать, сколько продержится его "мясной костюм", выдержит ли подобного к себе отношения.
Дождь продолжал мелко моросить, ветер продолжать дуть со всех четырех сторон. В голове не было ни одной мысли. Вдруг Адель сорвалась с места и с громким лаем понеслась вперед. Сперва открыв рот, чтобы её остановить, Гранд сразу передумал это делать. Он не отдавал себе отчет почему именно, сразу несколько причин были в его голове, некоторые из которых совсем не блистали позитивом. Лишь на секунду замедлясь, он продолжил шагать вниз, ищя глазами горизонт или надежду.
*след. пост в этой цепочке (переход на опушку Запретного леса)
Отредактировано Андре Ле' Гранд (19 сентября, 2013г. 15:40:28)
