Вообще Николь разлепила веки около девяти часов утра, но проснуться в полном смысле слова так и не смогла. Как говорится, поднять – подняли, а разбудить забыли. Она всё утро валялась в постели, листая какую-то книжку, периодически выползала из-под одеяла, чтобы налить себе чаю, одним словом бездельничала. Но вскоре недовольное сопение Дьявола подсказало преподавательнице УЗМС, что как бы ей ни хотелось весь день провести в обнимку с любимой мягкой подушкой, такой радости ей никто, естественно, не доставит. Повздыхав, Никки решила всё-таки подняться и заняться делами.
Она, лениво потягиваясь, дотопала до ванной комнаты и скрылась там минут на двадцать пять. Она любила долгий контрастный душ и бодрящий аромат своего шампуня и не собиралась отказывать себе в удовольствии понежиться под струями воды. Но доберман недовольно царапал дверь и скулил, что несколько портило впечатление от процедуры.
-Ты невыносим! – воскликнула Николь, возвращаясь в комнату. Пёс же её неодобрения явно не принял. Он продолжал метаться по комнате, буравя хозяйку обвиняющим взглядом.
-Всё, ты мне надоел! – Никки запустила в любимца тёплым свитером, который достала из шкафа, отчего Дьявол принялся недовольно трясти головой. – Ладно, сейчас пойдём, прогуляемся, - сдалась она, быстро одеваясь и проводя расчёской по влажным волосам. Особых планов на этот день Николь не имела, поэтому ей совсем не хотелось провести остаток дня в бессмысленных прихорашиваниях. Джинсы, простая белая футболка и спортивная куртка болотно-зелёного цвета – вот и весь внешний вид.
Распихав по карманам некоторое количество печенья (всё-таки на завтрак-то она не сходила), Николь накинула на непослушные рыжие пряди капюшон и с крайне самодовольным видом двинулась к выходу. Доберман к этому времени выглядел не просто несчастным, а погибшим от тоски.
-Ой, брось, я только слегка задержалась в душе! – беззаботно чирикнула Никки, выпинывая пса из комнаты и запирая дверь заклинанием. А далее она, сопровождаемая вечным своим спутником, отравилась подышать свежим воздухом на школьном дворе.

Отредактировано Николь Оллфорд (31 декабря, 2010г. 12:08:52)

Андрей спал лучше, чем когда бы то ни было.  Чувство достатка и полноценности не покидали его даже ночью. Будильник был заведён ровно на 6:30 и Андрей спокойно мог на него положиться.
В комнату пробивались первые лучи солнца, и Гранда охватило смутное сомнение, что он должен был проснуться раньше. В комнате послышался собачий лай, и кто-то запрыгнул на кровать, где мирно покоился Андре. Андрей, мягко сказать, был удивлён подобным поведением собаки Адель, ты упала с лестницы и получила тяжелую травму мозга? Дело было в том, что такое было для Адель вообще не типично, хорошо обученной собаке было строго запрещено прыгать на хозяйскую постель. Последующие действия Адель вывели Гранда из полного душевного равновесия. Собака подошла вплотную к нему и начала лизать ему лицо. -Дель, какие черти… Гранд раскрыл глаза и обнаружил, что Дель заметно «загорела и подстриглась». ?! Чего?!  Гранд сел на кровати, натягивая на себя одеяло. Если тут Никольская дворняга, значит, она сама изволила ко мне пожаловать. Что не очень вежливо с её стороны, конечно. Хотя... я привык
-Рад вас приветствовать, Мисс Оллфорд…Что за дребедень?! Прислушавшись ещё раз к звукам своего голоса, Гранд недоумевающе повёл бровью. Он несколько раз прокашлялся  и попробовал ещё раз. ?!?! В голову начали залезать нехорошие мысли. Андрей медленно поднял руку и посмотрел на неё. Затем он аккуратно взял прядку своих волос и натянул так, чтобы было видно глазам. Твою мааать… Глаза Гранда расширились, и из груди вырвалось сбитое дыхание. Недопонявший пёс даже забыл лаять и теперь тупо сидел на кровати и, нагнув голову, смотрел за ополоумевшей хозяйкой.
Гранд соскочил с кровати понёсся куда-то в непонятном направлении. Первым препятствием была какая-то куча шмотья на полу, об которую Гранд благополучно запнулся и теперь уже летел внаклонку к шкафу. Удержавшись наконец-то за его угол, он почувствовал, что что-то не очень нормально и ему как-то странным образом холодно. Он стоял у зеркала и теперь медленно поворачивал голову.
Женский крик пронзил тишину первого этажа.
КАК?! КАК ТАКОЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ!?!?! Гранд, ошарашенный внезапной наготой появившейся Николь не помня себя добрался опять до кровати и укутался в одело, сидя по центру кровати. Испуганной собаки тут уже не было, бедняга спряталась под кровать от истошного крика хозяйки. Странно покачиваясь назад и вперёд, Гранд ерошил николевские волосы и смотрел в пустоту.  Ко всему прочему он заметил, что вместо нужного «6:30» на часах почти восемь. Гранд перебывал в озлобленно-шоковом состоянии и ему казалось, что он сейчас без всякого зазрения совести придушил бы кого-нибудь. Почему его так всё это злило? Просто какой-то детский комплекс, дискриминативность по отношению к женскому полу или сильная любовь к себе и своему внешнему виду… или всё вместе. Посидев так минут 15, Гранд решил, что пора заканчивать растягивать женские сопли по стеклу и поднял глаза. Доберман вылез из-под кровати и смотрел на Гранда в упор. -Чего тебе, пёс? Как-то жалобно спросил Гранд и прошёл мимо в ванную.
Эта Николь совсем больная, спит без одежды Губы Гранда тронула лёгкая улыбка. Он взял валявшееся где-то полотенце, обернул вокруг талии и снова подошёл к зеркалу. Истерика уходила, оставляя какое-то приятно, мазохистское удовольствие. Он осмотрел внимательно смотрящую на него из зеркала рыжеволосую преподавательницу. Каким бы ханжой иногда Гранд не был, он не мог не удержаться от комментирования отличной фигуры девушки. Разметавшиеся волосы придавали девушке в отражении какую-то желанность. Интерпретированная по-никольские ухмылка Гранда озарила его губы. -Ну чтож, мадам Николь. Раз судьба сталкивает нас с вами лбами, придётся нам всё-таки сойтисьОн улыбнулся и рассмеялся тому, насколько смешно выглядели его слова из Николевских уст в отражении.
Гранд, тебе нужно лечить нервы
Зайдя в душ, Гранд не мог не удержаться, чтобы не прокомментировать внешний вид предоставленного ему тела. Какая-то совсем недобрая улыбка не сходила с его губ, когда он водил по телу вехоткой. Ну и мерзкий шампунь у тебя, Никки Сказал Гранд, морщась от обилия фруктового запаха. Выйдя из ванной, Андрей, по привычке, вытирал мокрые волосы. Правда, теперь их было немного больше и это приводило мужчину в ступор. Будем делить из тебя настоящую женщину – подумал Гранд и подошёл к шкафу Николь. Боже, Никки, к чему такие ярки тона в интерьере твоей комнаты? Разве тебе не режет всё это глаза? Гранд открыл дверцы и стал осматривать содержимое. Конечно, в сравнение с его идеальным гардеробом это не шло, но в целом было нормально. Будем мыслить трезво. Сегодня у неё должен быть урок, значит нужно подобрать ей что-нибудь женственное Гранд чувствовал себя довольно забавно, когда выбирал наряд для женщины. Он почесал начинающие высыхать волосы. Посетившая его мысль об уроках натолкнуло его на ту мысль, что Николь сейчас в его тела – от этой мысли он выронил какую-то кофточку, которая была в его руках теперь. Гранд рванул с места и вылетел за дверь.
Через 7 секунд он вернулся обратно. Как дурак.
Теперь поиски одежды происходили вдвое быстрее. Гранд в течении 7 минут рылся по всему необъятному гардеробу Никки до тех пор пока не нашёл то, что было ему нужно. О, боже, сколько шмотья у этих женщин То, что понравилось Гранду – состояло из вполне классического сарафана под горло, но очень интересной длины и с ещё более интересным разрезом. Мужское начало в Андрее брало вверх. С очень большой тяжестью разобравшись с нижним бельём (застёгивать бюстгальтер оказалось куда сложнее, чем расстёгивать) он натянул понравившийся сарафанчик. Плотная серая ткань и платья облегала и показывала все красивости женского тела Андрея, красивые воротнички подчёркивали причёску (которая должна была быть), а короткие рукава оголяли нежную кожу рук и предплечья. Гранд покрутился у зеркала и поймал себя на мысли, что ведёт себя как женщина. В конце концов, я действую по обстоятельствам
Гранд нарыл расчёску и стал расчёсывать николевские патлы, которые, высохнув, превратились в гнездо. Дорогая, где же твоя палочка… Он обвёл комнату снова взглядом и наткнулся на палочку тут же. Как он и ожидал, палочка была совершенно ему неподходящая, но все свои приложив усилия, он заставил волосы повиноваться плавному движению его палочки.
Андрей взглянул в зеркало – оттуда на него смотрела очаровательная женщина, которая выглядела просто поразительно. Андрей был доволен работой, и даже какое-то странное сомнение по поводу его отношению к этой женщине заползло к нему в душу. Он взял мантию чёрного цвета из шкафа и вышел вон, стуча каблуками. Каблук он специально выбрал небольшой, чтобы было удобнее идти и выглядело женственно.
Нужно зайти к себе. Не весть во что эта безбашенная девица меня нарядит.
Добравшись до своей комнаты, он постучался. Ещё чего, стучаться в собственные апартаменты! Он без раздумий отворил дверь и вошёл.

-----------> Комната Гранда

В последние 15 минут перед глазами было вообще чёрти-что. Голова кружилась, тошнило как будто при беременности (параллель была проведена Андре чисто интуитивно)
Как они добрались до помещения (более всего это походило на то помещение, откуда Гранд сегодня вышел утром) мужчина не помнил. Прошло немного и Гранд почувствовал под собой что-то менее неприятное, чем каменные плиты Большого зала, он интуитивно выдохнул, выплёвывая очередного слизня.
Мужская рука поставила перед Грандом элегантную чашку, расписанную золотом. Он опасливо заглянул внутрь. Чааай... Гранд чуть ли не мурлыкнул, как довольный котяра.
-Спасибо, Ник - слабым голосом выдавил он, дрожа посиневшими губами, но девушка его не услышала. Да и шепот получился до боли странным и неузнаваемым, как будто маньяк в теле Николь пытался напугать жертву.
В животе неприятно скрутило, а потом резко отпустило и, как будто, кто-то позволил великодушно Андрею дышать. Он откинулся на спинку стула, подобрав неаккуратно оставленное им утром полотенце и вытер дрожащие губы.
Закончилось  Мысленно вздохнул Гранд, всё ещё выплёвывая слизь в тазик под ногами.
Теперь он дотянулся до чая, на который жадно смотрел последние 5 минут. Глоток горячей жидкости покатился вниз и с каждой долей секунды становилось легче. Он закрыл глаза. В тишине слышалось, как размеренно дышит Николь. Гранд опустил на неё глаза, она молчала и смотрела куда-то в пол. Гранд допил свой чай и убрал кружку куда-то на столешницу, вставая к Николь теперь спиной. Нельзя было не отметить, что ему стало легче, как будто в чае было что-то волшебного действия. Но что-то по прежнему садило. Гранд обратил внимание на разбитое колено и только теперь понял, как оно болит. Но более это болело ещё кое-то другое.
Гранд доковылял до себя и остановился, садясь снова на стул.
-Он этого давно просил - недолго думая нарушил тишину Андре. Он выставил вперёд больное колено, аккуратно приподнимая окровавленную ткань платья. -не пойму, как ты переносишь его, он кретин без всякого чувства морали - Гранд отрыл палочку в закромах и навёл на колено, которое не внушало никаких приятных ощущений. Считай, что я сделал тебе одолжение, избавив тебя от его пошлых намёков. Он помедлил, водя палочкой по ноге. Николь хотела что-то вставить, но Гранд резко перебил её -Ты думаешь, что он не строил планы, как бы затащить тебя в постель?! - неожиданно вставил Гранд. Рана на ноге начала медленно, но верно затягиваться -Не знаю, если тебя слишком сильно волнует мнение этих озабоченных подростков, которых нам приходится учить - флаг тебе в руки, я бы на твоём месте, а я пока на твоём месте, не стал об этом и думать. Он провёл рукой по колену, удостоверяясь, что оно теперь в полном порядке. Но потом убрал руку, заметив на себе взгляд Николь. -Из школы нас никто не выгонит, Николь. Это я возьму на себя Гранд выражал собой само спокойствие и размеренность. В исполнении Николь это выглядело по меньшей мере ужасающе, потому как с таким каменным лицом она едва ли где-то появлялась.
Он снова молчал в спину женщине. -И ещё, -он как будто делал ей одолжение, - Тебе, может быть, и плевать на меня, но я не потерплю тебя в его обществе , -было видно, как Гранд выдавливал из себя одно слово за другим, ибо все эти слова напоминали ему какое-то пресловутое признание в любви, а на деле это была банальная ревность и собственичество. Теперь уже он не мог смотреть ей в глаза, он встал, опершись на спинку стула и смотрел в окно, ожидая, когда теперь она нарушит тишину.

*след. пост в этой цепочке

Андре улыбнулся. Почему-то этот день начинал ему нравиться, но почему он определённо не знал.
Гранд встал со своего места и прошёл к гардеробу Николь. Сперва он немного смутился, по тому поводу, что он роется в женских вещах, но спустя долю секунды забыл об этом и думать. Оглянувшись на собеседницу, он кинул каким-то игривым голосом
-Надеюсь, ты против не будешь - Он улыбнулся и, отвернувшись, стянул с себя порванное и окровавленное слегка платьице, оставшись в одном нижнем белье. Андре никак не мог сдержать улыбку, которая так и набегала на его губы. Он тщательно пытался её скрыть, отвернувшись лицом к шкафу и пробегая глазами по вешалкам. Было логичней сперва выбрать одежду, а потом раздеваться - укорил себя Гранд, но глазах Николь не подал и виду.
Наконец он выбрал какое-то непонятное полу платье - полу что, и рассмотрел его, достав из шкафа, с философским видом.
Гранд кое как натянул его на себя, но молния на спине (которая проходила, к слову, от самых колен до самой шеи) никак не поддавалась Гранду. Провозившись пару минут и чуть ли не зарычав, Гранд доковылял до Николь.
-Что смотришь? Нравятся мучения мои? Гранд улыбнулся слегка осуждающе -Прости, это мой дебют в теле женщины Он закатил глаза и повернулся спиной к девушке.
Гранд уже готов был предложить Николь выбрать другое платье, потому что стоять в одной и той же позе, втянув живот и надеясь, что молния поддастся ему крайне надоело.
-Всё, слушай, давай выберем друго... Тут Николь отчего-то дёрнула молнию сильнее и платье с визгом застегнулось, сделав Гранда похожим на палку, ибо повернутся в нём он не могу вообще. Но в тот де момент, когда он попытался выдохнуть или хотя бы закончить фразу - платье, затрещав, разошлось по швам во всяких приличных и не очень местах. В дверь постучали и тут же дёрнули ручку, открывая её. Гранд, не ожидавший такого поворота событий, шагнул в непонятную сторону и, зацепившись ногой за то тряпьё, которое с него теперь свисало, полетел прямо в руки своему собственному телу.

*след. пост в этой цепочке

Домовик! Черти бы его ели, а Гранд негодовал, спихивая себя с себя. В данный момент он чувствовал себя особенно паршиво. -Николь, слушай, давай меняться обратно, а - Он как-то жалобно на неё посмотрел, как будто действительно надеялся, что её ответа что-то зависит.
Он взял конверт, на котором было написано уже знакомым косым почерком его красивая фамилия "Ле' Гранд"
-Даже не думай, что ты за меня ещё будешь читать мои письма. -Изрёк Гранд и надорвал кончик конверта.
Уважаемый Профессор Гранд,
в виду случившихся событий, прошу вас взять некоторую ситуацию под контроль. Вас и мисс Оллфорд (теперь вы почти одно целое). Помимо вас, заклятие подействовало ещё на нескольких учеников, поэтому их нужно найти и как-то попытаться вернуть в прежнее положение. Прошу вас заняться этим, но, я думаю, не имеет смысла оглашать это для всех.
Надеюсь на вашу помощь, Директор
Гранд убрал бумаженцию и скорчил самую неприятную гримасу, которую только смог. Старый дурак. А самому что, слабо?! Почему я? И почему таким снисходительным тоном со мной!? Я ему что, обязан? Старый..! И как он представляет МЕНЯ бегающим по Хогвартсу и ищущим учеников?! Чушь!!
Гранд переглянулся с Николь. Похоже, она явно не думала о том, что было бы противоположно его мыслям.
-Похоже кто-то считает, что наша с тобой сегодняшняя жизнь слишком легка. Нужно подумать над тем, как искать этих божьих бычков, а прежде всего, что с ними делать и стоит ли с ними что-то делать и вообще что за ... ерунда с нами всеми?! Я знаю только очень старое заклятие древнего действия. Сомневаюсь... нет, ОЧЕНЬ сомневаюсь, что кто-то его знает ещё и что кто-то его применил. Нам придётся провести весь день в библиотеке. А ещё у нас уроки...
Гранд прошёл до кровати и сел на её край.

*след. пост в этой цепочке

Отредактировано Андре Ле' Гранд (7 марта, 2011г. 19:41:16)

Гларион –летучая мышь Паула, летел по направлению к адресату, которому было необходимо доставить приглашение. Мышь заверещав, бросил конверт прямо ему на голову и убрался восвояси. Письмо было оформлено в беленький цвет, следовательно это как знак, что выделяться, прочитывая это письмо, не надо.
Письмо же, содержало следующий текст:

Привет, многоуважаемый Николь Оллфорд. После долгих минут размышлений, я решил, что нам необходим отдых. Нет, не катание на фестралах. Нет, не полет на дачку на метлах. И не шашлыки  за пределами Хогвартса.
Давайте соберемся все, в Выручай-комнате, этой ночью? Теперь коротко о том, что бы я хотел сказать Вам напоследок
-приносим с собой все что хотим, но помните, Выручай-комната  знает чего Вы хотите, поэтому брать что то не обязательно.
-скажем нет правилам. Делаем все…ВСЕ что хотим.
-на нашей «сходке» могут присутствовать все. Но приглашения пришли только учителям. Поэтому в Ваших силах пригласить с собой кого-нибудь не моложе 17 лет.
-директора не берем

Итак, ночью, в 11 часов, возле Выручай-комнаты. Не попадаемся директору и Филчу. Удачи.

С Уважением М. Паул

Главный холл<-----

Оставшись в одиночестве, Никки из крайнего раздражения перешла в состояние странной, беспричинной радости, как будто все сложности и заботы сумасшедшего дня остались где-то далеко позади. Она беспечно потрепала пса, который послушно следовал за хозяйкой, и пару минут спустя уже находилась в своей комнате.
В помещении царил настоящий хаос, но он только подогрел непонятное веселье Николь. Она скинула куртку прямо на пол, а потом разулась, раскидав кроссовки по углам, чем только усилила беспорядок в комнате. Это было совсем не по-женски, но её это волновало в меньшей степени. Глаза её поблёскивали, а губы то и дело складывались в какую-то загадочную улыбку.  Она напоминала кошку, которую наконец выпустили из тесной, душной комнаты, давая насладиться красотой свободных улиц. Что-то беспокойное, непокорное жило в ней, чего она уже давно за собой не замечала. Она была пьяна этим днём, пьяна воздухом и предстоящим безумством.
Взглянув на часы, девушка едва заметно фыркнула. Ожидание казалось ей преступлением, ей хотелось праздника прямо сейчас, в эту самую минуту. Чтобы занять время, она достала первую попавшую под руку книгу из кучи хлама на столе и, быстро скинув с себя оставшуюся одежду, зашла в ванную комнату.
Десятью минутами позже она нежилась в тёплой воде, в окружении ароматной пены, невидящими глазами скользя по строчкам книги, которую пыталась читать. Но едва ли это занятие можно было назвать чтением, скорее она создавала видимость процесса, чтобы саму себя убедить в том, что этот процесс необходим ей. Всё то, что произошло сегодня, оставило яркий след в её памяти, искрящийся, невероятный, поэтому разве можно было упрекнуть её в том, что она попала под влияние своих мыслей и эмоций?
Николь Оллфорд, женщина-огонь, как говорили о ней многие. Как искра она разгоралась чувствами, стоило благодатному ветру коснуться её. Думала ли она об этом, когда теперь, завернувшись в красное с золотом полотенце, стояла у зеркала, бессмысленно глядя в глаза своему отражению? Нет, она ни о чём не думала теперь, и уж меньше всего о тех особенностях своей натуры, что порой заставляли её саму же поражаться своей излишней импульсивности. Человек-эмоция, человек-впечатление.
Распахнув дверцы шкафа, Никки пробежалась привычным взглядом по многочисленным нарядам, приветствующим её из недр гардероба. Как избалованная маленькая принцесса, она вытаскивала вещи, оценивая их парой критических взмахов ресниц, и бросала позади себя, наплевав на аккуратность. Улыбка играла на её губах, а огонёк жизни горёл в глубине чёрных глаз как у школьницы, собирающейся на первую вечеринку в своей жизни. Давно она не испытывала этого воодушевления, которое почему-то теперь жило в ней.
Перекапывая платья, она ни на секунду не задумывалась, зачем она вообще это делает. Более того, если б она всё же отвлеклась от эйфории, что владела ею, она бы искренне удивилась своим действиям. Она не хотела видеть Малиона и его компанию, особенно после того, что произошло утром. Ей была глубоко противна идея этого животного развратного веселья, которую так ценили эти люди. Но тогда, какого чёрта она так придирчиво разглядывала очередной наряд?! Она не думала об этом, она просто чувствовала, что ей так надо сейчас.
Неожиданно она замерла, держа в руках нечто из тонкой чёрной ткани. Поджав губы, девушка подошла к зеркалу, прикладывая материю к плечам. Она помнила, как одна из старых подруг подарила ей это платье на какую-то бестолковую дату. Никки изогнула бровь, оценив длину и глубину выреза, украшенного мелкими стразами. Какая-то искра проскочила по глазам, заставив Никки как-то глубоко и непонятно улыбаться. Не думая больше, она оделась, продолжая со странной улыбкой смотреть на свой выбор.
Свои огненно-рыжие волосы она почти не укладывала, они добавляли ей жизни и света, удивительным образом гармонируя с откровенным декольте и коротенькой юбкой чёрного одеяния. Она летала по комнате, ведомая чем-то ясным ей одной, как будто какой-то огонь носил её на своих крыльях. Крупные серьги вскоре украсили её облик, а ненавистные в любое другое время каблуки заставили стать сантиметров на десять выше.
Дьявол с любопытством наблюдал за девушкой, как будто понимая странные человеческие чувства, что руководили ею, пусть сама девушка их не понимала.
И всё же было что-то в ней такое, что даже её наряд не сделал бы её одной из тех, кого она презирала за низкую моральную организацию. Наверное, всему виною этот гордый, истинно гриффиндорский даже после выпуска из школы взгляд, с которым Никки не расставалась и теперь. Она примеряла новую роль, но не теряла себя ни на секунду, даже под действием дурманящей силы вечера. В ней был тот стержень, который заставлял чувствовать уважение к ней как к личности, а уж потом замечать, что она необычайно женственна и красива.
Но всё это только слова, которых Никки не говорила, даже не думала. Её голова была пуста, как под действием заклятия. Она покидала комнату всё с тем же видом счастья, как будто шла не на отвязную вечеринку ненавистного Паула, а на долгожданный праздник. И всё это время ею что-то двигало… Но так ли важно, что именно?

---->Комната Андре Ле'Гранда

Отредактировано Николь Оллфорд (19 апреля, 2011г. 21:19:20)

Давно пробуждение не приносило Никки таких страданий. Уснув где-то часа в четыре утра, она едва успела провалиться в липкую пустоту спасительного сна, как стук острого птичьего клюва по оконному стеклу ворвался в больную голову, царапая и причиняя острую боль расшатанным нервам.
Девушка с трудом разлепила тяжёлые веки, толком даже не фокусируя взгляд на окружающих её предметах. Голова раскалывалась так, будто это не госпоже Грин, а ей, Николь, накануне пробило череп. Что, впрочем, было совершенно неудивительно, если в деталях вспомнить прошедший день.
Он привнёс в и без того весьма неспокойную и неустойчивую жизнь гриффиндорского декана целую уйму всевозможных волнений и переживаний, раскачав до предела амплитуду настроения. После такого безумного дня стоило проваляться в кровати часов двенадцать, но никак не три-четыре. К тому же хождение босиком по ледяному полу замка ещё никого не делало бодрее, так что мерзкое першение в горле было предсказуемо, но от этого не менее нежеланно.
Стук в окно стал резче и настойчивее: птице, принесшей почту, надоело ждать. С тихим, полным мучения стоном Николь, кутаясь в одеяло, села на кровати, бессмысленно глядя куда-то в пространство. По телу разлилась отвратительная слабость, какая обычно возникает при болезни. Хотя, скорее всего, данный случай можно было рассматривать как болезнь, хотя сложно сказать, какую именно: физическую или моральную. Скорее первое, чем второе, потому что несоответствие температуры окружающего воздуха и ощущений Никки ненавязчиво намекали на то, что тело девушки сейчас несколько теплее, чем положено для полностью здорового человека.
Среди спутанного клубка мыслей ярким лучиком блеснул образ зелья от простуды, но до него ещё надо было дожить. А жить хотелось всё меньше по мере того, как разозлённая отсутствием внимания птица всё с меньшими перерывами долбила окно острым клювом.
На пару минут прикрыв глаза ладонью, Николь, пошатываясь, поднялась на ноги и, зябко прижимая руки к телу, побрела в сторону источника звука. Ей становилось чуть легче от движения, пусть и такого скудного. А стоило потянуть на себя створку окна и ощутить струю колючего холодного воздуха на щеках, как на мгновение отступили все проблемы, как в танце, изящно делая несколько быстрых шагов назад, чтобы через пару аккордов вновь вернуться в исходную позицию. Она, как в тумане, впустила нежданного почтальона в комнату, всё ещё пребывая под живительной силой свежего воздуха. Но вскоре холод стал настолько жестоким, что к мурашкам, покрывающим кожу, добавилась тягучая пульсация в висках. Всё это заставило девушку закрыть окно и обратить своё рассеянное внимание на сову, которая самоуверенно заняла спинку ближайшего стула.
Никки неаккуратно отвязала конверт от птичьей лапки и, не глядя, бросила его куда-то в кучу остальных бумаг, коими стол был завален. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас что-либо читать. Силы нужно было беречь, ведь она не имела никакой возможности спокойно проболеть весь день, как сделала бы это в аналогичной ситуации. Она прекрасно понимала, что сегодня придётся всю себя отдать на растерзание пренеприятнейшим делам, связанным с гибелью студентки. А это означало, что каждую искру энергии стоит беречь и лелеять, иначе она просто свалится где-нибудь посреди коридора и только добавит окружающим проблем. Это тяжело, когда женщина не имеет права быть слабой, невыносимо тяжело. Но это был как раз тот случай, когда можешь или не можешь, а придётся нацепить на лицо серьёзное выражение и окунуться в работу с головой.
Она даже не отследила тот момент, когда выпустила птицу на улицу и доползла до своего личного запаса разномастных зелий. Полевая жизнь в своё время приучила её к тому, что самое необходимое должно быть под рукой, посему не требовалось срочно мчаться в лазарет или стучаться к неприятной новой зельеварше.
Несколько минут поисков увенчались успехом – округлая склянка с жаропонижающим блеснула в бледных пальцах Николь. Декан Гриффиндора нервно вытащила миниатюрную пробку из маленькой бутылочки и в два глотка выпила всё зелье. Обжигающее, оно настойчиво согревало изнутри, отчего ощущения Никки стали совсем уж несовместимыми с нормальным существованием. Она вяло вернулась в постель, даже не пытаясь спихнуть с подушки улёгшегося там добермана.
К счастью, действие целебного зелья проявилось уже через полчаса после приёма оного. Дышать стало заметно легче, шум в голове поутих, а озноб пропал совсем, как будто это и не Николь вовсе не так давно трясло и лихорадило. Как только девушка отметила эти перемены в лучшую сторону, она быстро покинула кровать и скрылась в душе, надеясь ещё вернее уменьшить свои страдания после любимых процедур.
Помогло мало, но едва ли её это беспокоило.
Она, не задумываясь, нацепила любимые джинсы. Да, они были уже далеко не новыми, но зато эту вещь можно было смело назвать самой уютной во всём огромном гардеробе. Верхнюю часть наряда составил чернильного цвета свитер с высоким горлом. Дополнив свой внешний вид кроссовками и парой взмахов расчёски по предварительно просушенным волосам, Николь решила на том и завершить приготовления к ещё одному непростому дню.
Она хмуро посмотрела на своё отражение в зеркале. По ту сторону стекла наблюдалась очень бледная молодая женщина с нездоровыми тенями под глазами от недосыпания, тусклым взглядом и растрёпанными волосами. Печальное зрелище, особенно по сравнению с тем, что было накануне вечером.
Уже собравшись покинуть комнату, Николь предусмотрительно рассовала по карманам остатки жаропонижающего средства, на всякий случай. Она очень надеялась, что сможет с честью пережить своё странное болезненное состояние, хотя интуиция намекала, что как только дело дойдёт до объявления ученикам о смерти Катрины, силы оставят ослабевшую Николь. Но всё это будет потом,
а сейчас она выходила из комнаты, угрюмым взглядом встречая всё, что вдруг доводилось увидеть.

------>Большой зал

Отредактировано Николь Оллфорд (7 мая, 2011г. 17:02:33)

Главный холл<------------

Оказавшись в своей комнате, Николь едва успела захлопнуть за собой дверь, как тело её пошло судорогами, спина неестественно выгнулась, предваряя изменения в позвоночнике. Мгновением позже изящная хищница устало опустилась на пол, прижимая к пушистому светлому ковру львиную морду. Дьявол даже не повёл ухом, продолжая наблюдать за девушкой с кровати. Доберман давно привык к тому, что его хозяйке близка звериная порода.
Обострившийся слух улавливал шум со стороны коридора, кто-то бегал, смеялся или ругался, ничего толком и не разобрать. Николь издала низкий рык, предвещающий бурю. Она устала. Краски сгущались, она чувствовала, что нечто нехорошее творится вокруг неё. Но она не могла разобраться во всём сама, этого не предусмотрела её природа. Аналитический ум и выдающийся магический потенциал прошли стороной, вместо них остались лишь бурлящие эмоции и возможность хоть на время перестать быть человеком. До сих пор Никки всё устраивало. Теперь – нет.
Зарычав от негодования, львица обрушила удар сильной лапы на любимый стол, сметая груду неразобранных бумаг, чашки, перья и прочую мелочь. Не выдержав напора, столешница треснула, превратив предмет интерьера в нечто невразумительное. Комната гриффиндорского декана и до этого не была образцом порядка, но теперь здесь царил страшный хаос.
Тяжело дыша, Николь обратила взгляд к зеркалу. Поджав уши, дикая кошка взирала на саму себя, приводя в порядок сбитый ритм сердцебиения. Это глупо, - чётко подумала Никки, как всегда с удовольствием отмечая, что её звериная форма позволяет очистить голову от лишних мыслей. Глупо разносить собственную комнату только потому, что мир не идеален. Я анимаг, а не животное. Секунда – и отражение приобретает черты молодой рыжеволосой женщины с тёмными глазами. Глубокий взгляд был устремлён в никуда, это был этакий личный способ медитации. Так Николь успокаивалась, и это всегда срабатывало. Как и сейчас.
Почувствовав жжение в пальцах, Оллфорд опустила глаза. Её ладони покрывали разной глубины царапины – след от сильного удара лап об стол и его острые обломки.
-Надо же, - удивлённо произнесла Никки, обращаясь то ли к себе, то ли к собаке, - поранилась.
Чуть дёрнув губами, девушка поднялась на ноги и обвела комнату задумчивым взглядом, дабы оценить нанесенный ущерб. Словно извиняясь, она грустно вздохнула и подняла палочку.
-Reparo, - спокойным жестом Николь указала на одну из разбитых чашек. Две половинки беззвучно соединились, будто так всё и было. Не сдержав улыбки, декан Гриффидора подняла восстановленную вещь и повертела в пальцах. Почему-то настроение у неё сразу же улучшилось, словно мир засиял новыми красками.
-Не подскажешь ли ты мне, Ди, с каких пор я стала такой нервной? – усмехнулась Никки, потрепав подошедшего добермана. – Знаешь… У нас всех свои странности, не так ли? – она провела палочкой над следом собственных когтей, оставленным на деревянной поверхности стола. Один взмах – и ничего не осталось.
Широко улыбнувшись, Николь направилась к шкафу, где хранила свою личную коллекцию различных сортов чая. Выбрав кулёк, от которого приятно веяло терпким ароматом бергамота, девушка как ни в чём не бывало принялась кипятить воду в только что починенном «репаро» чайнике, параллельно с этим продолжая неспешную уборку разгромленной комнаты.
Минут через десять декан красно-золотого факультета с умиротворённым видом смаковала горячий чай, лёжа на кровати напару с довольным псом. Жмурясь от удовольствия, Николь намечала ближайшие дела, требующие её немедленного вмешательства. Нужно было проглядеть расписание и наметить темы лекций, она давно выезжала на одной импровизации, что не всегда хорошо. Также стоило поинтересоваться делами подотчётного ей Гриффиндора. Разгребая бумажки, она наткнулась на записку, где было сказано, что обязанности старосты временно исполняет Адам Дэниэлс. Одно это заставило Никки забеспокоиться о сохранности своего факультета. Ещё её ожидала прогулка до Запретного леса, ведь запас некоторых трав, в которых нуждались волшебные звери школы, не был неиссякаем. А кому доверишь такое дело? Только себе.
Ну а что касается всяких интриг и так далее… Николь предпочла о них сейчас не думать. Как ни обидно было признать, но в этом замке был человек, который в этом вопросе был более компетентен. И пусть неприятный осадок от ссоры никуда не делся, но сейчас Никки отлично осознавала, что если будет нужно, а нужно точно однажды будет, она в стороне не останется. А Гранд пусть думает, как хочет. В конце концов, работа у него такая.