Учеников блуждало в этом коридоре в выходной больше, чем после после уроков. Изредка декан поднимал лохматую голову и фыркал, когда какой-нибудь зевака чуть было не сбивал его с ног. Шумели крылья сов, были слышны визги старшекурсниц, гогот парней, которые видимо закрыли представительниц женского пола в каком нибудь отсеке... Но до всего этого декану не было дела, так как он уже давно бросил следить за поведением в школе, благодаря одному придурку, который был не доволен осведомленностью Малиона во всех делах школы. Ну а в прочем кому какое дело, кроме Паула есть куча других учителей, которые поджав хвосты, носились за учениками не надевшими мантии, по пути отругивая лоботрясов. Всех прижал Гранд к стенке. Хорошо это или плохо, еще не известно.
   Мыслей было много, что бы всех их обдумать нужно было время, но стоять просто так без дела Малю не пришлось, ведь совсем неподалеку запахло женским парфюмом, и он немедленно поднял голову, бросая заинтересованный взгляд на Николь, которая чуть нахмурившись бросила: -День добрый. -Паул сначала прищурился, проницательно глядя в глаза преподавателю, ведь встреча удивила его, но потом фыркнув, небрежно пожал плечами: -Для кого то может и добрый.-Отчего то хотелось увильнуть от разговора, избежать расспросов, но коль девушка изъявила желание подойти к врагу своего бойфренда, то над этим еще можно будет поработать. Как никак Малион все равно никуда не спешил.
  – Непривычно наблюдать тебя здесь в этом шуме,-оправдала свое поведение Оллфорд. На сколько знал Паул, эта мадам никогда просто так не подходила и не заговаривала, особенно посреди людного коридора, на что он конечно же отреагировал и вернул вполне справедливо: - Ты тоже не часто заговариваешь первая.-если уж у него и стоит цель разузнать что-либо про Гранда, то Николь поможет ему в этом лучше всякого разведчика, стоит только копнуть, в хорошем ли она расположении духа. Он был уже на сто процентов уверен в том, что Андре испортил настроение абсолютно всем в этой школе, раздавая запреты направо и налево, с жуткой гримасой.
Растрепанная, натянуто официальная Гриффиндорская глава, казалось до жалости измученная, помятая и потрепанная. -Совсем что то на тебе лица нет...-произнес декан и посмотрел Николь в глаза. Откуда она вернулась, еще предстояло узнать Малиону, потому то он осторожно спросил, скрестив на груди руки: - Вполне вероятно, что обстановка угнетающая, но ты обычно так не реагируешь...что случилось?
  А что? Вполне приятный диалог, располагающий к изливанию души, только если железная мадам Оллфорд не закроет все двери и примется допрашивать Паула (а было чем интересоваться, надо заметить), чего ему жутко не хотелось, ведь он тоже казался не ахти какой веселый. Но Николь показалась Малиону не совсем при делах, иначе бы она уже носилась по Хогвартсу, размахивая палочкой, поэтому в душе стало заметно поспокойнее.

Отредактировано Малион Паул (31 июля, 2011г. 00:28:37)

Видимо дамочка не планировала продолжать разговор-это было заметно по чуть отклоненной назад голове и дрогнувшим пальцам рук. Но заведенная беседа заставила ее засомневаться и решиться на продолжение диалога. Паул продолжал стоять спиной к стене, повернув лохматую голову в сторону гриффиндорского декана не изображая привычной ухмылки, которую он частенько посылал в ее сторону.
-Головная боль, говоришь...-засомневался Малион и заметив на себе пристальный взгляд Николь, поспешно отвел глаза и уставился на гобелен, изображающий единство четырех факультетов.
-Я уже давно не слежу за событиями-вяло отмахнулся Паул, избегая подозрений того, что он что-то знает. -Мне это не интересно.-Добавил он и скривил губы, понимая, что частично, это чистая правда. Ему уже давно надоело быть доносчиком перед Грандом. (А ему это никогда не нравилось. Нравилось лишь наказывать учеников.-Да, у нас в школе живет своя головная боль. Она жрет, спит и орет.-он фыркнул и позволил себе вялую полуулыбку, которая сразу же растворилась. Вживаться в роль уставшего от директора декана, Малиону не пришлось слишком долго, он уже совсем было внушил себе это, потому что это было не совсем так. Он не устал от него, а попросту не выносил. Это разные вещи, как оказалось на практике. -Я научился выходить из себя, с тех пор как одна особа попала в мое слабое место.-Маль горько усмехнулся и понял, что мадам Оллфорд так же решила устроить ему допрос. Кто кого переиграет, предстояло еще узнать, поэтому он уже точно знал, что проиграть ей он не может.-Побудь разок в моей шкуре, не так запоешь.-грубовато отмахнулся декан. Ему надоело пристальное изучение его лица Николь, поэтому он поднял голову и посмотрел ей в глаза, как бы подловив.
-Что предпримете в ближайшее время? Дела совсем плохи на мой взгляд...-Паул почувствовал как сузились размером до спички зрачки и понял, что через пару минут перестанет видеть то, что обычно видит простой человек. Его вторая сущность так и просилась наружу, ведь он не пользовался ею очень давно. Он снова отвел глаза и пристально посмотрел на вход в Хогвартс. И где же Джонсон...

Отредактировано Малион Паул (1 августа, 2011г. 12:08:23)

-Впрочем, что ты имеешь в виду, говоря, что дела так уж плохи? Есть мысли по этому поводу? -Вот тут то она и попалась. Такая неосторожность, такое высказывание... Она сунула нос и даже не скрыла. Малион мысленно дал себе "пять" и поморщился. -Неужто общая атмосфера законов и порядков тебе не напрягает?-он сдержанно вздохнул, покачав головой, словно обвиняя ее в легкомысленности -По мне, так нужно что то делать с этим истязанием учеников.-Сменили тему! А что? Неужели она надеялась пронюхать что-либо про происходящее с Андре или со школой? Нет, мы ничего про это не знаем. Ни капли. Малион уже представлял как негодует Оллфорд и как она в порыве чувств взмахивает гривой и удаляется прочь. Она наверняка ищет причину такого странного поведения Андре, иначе чего бы ей интересоваться.
  Пока что было рано заговаривать про директора. Если он и захочет это сделать, то непременно выдаст себя, особенно если сделает это не особенно осторожно. Но есть и обратная сторона монеты-это то, что другой возможности может и не быть. -О чем думает профессор Гранд?-задумчиво протянул Паул и провел рукой во взъерошенной голове. -Почему он пытается ограничить во всем и учителей и учеников?-он изобразил на лице негодование и поджал губы. Сейчас у Оллфорд нет оснований придумывать то, что он к примеру замешан в этом или что то еще в этом роде. Он боялся болтнуть лишнего, ведь это могло открыть почти половину всех его карт.
Методом "тыка" он решил, что Оллфорд тоже что то скрывает, иначе бы она не стала так увиливать и постоянно переводить стрелки на коллегу. Они же якобы за одно должны быть? Так же выходит? Тогда выходит целых три стороны: за добро, за зло и за Гранда. Прелестно.
Кстати к слову об истязаниях... кажется сейчас тот момент, который может показать, как пройти черз двери замка. Мисс Оллфорд случайно не туда ли направляется?
-Эх, Николь...вот я бы не прочь в выходной размыть кости в запретном лесу. Как ты на это посмотришь?-повышаем ставку уже на две игры. Нужно действовать быстро и не терять бдительности. Поэтому Паул и раздвоил цель, что бы попробовать хотя бы в одной выведать что нибудь полезное. А зрение заметно ухудшилось и стало черно белым. Как раз вовремя.

Отредактировано Малион Паул (1 августа, 2011г. 13:16:57)

Девушка пошла на попятную, отступая от всего, что она говорила. Малион понял, что он завел ее в тупик, отчего стало заметно легче и веселее. Но он как обычно не подал виду и пожал плечами, показывая свою нейтральность по отношению к делам Оллфорд. Она похоже совершенно измоталась и устала обороняться. Но на предложение пойти в Запретный лес, она отреагировала как и предполагал Малион-соврала невесть чего и развернулась что бы уйти. Паул не стал ее держать, но острый язык все-таки сделал свое дело: Лекцию для третьего курса? Напиши о драконах -декан фыркнул и зевнул, кидая подозрительный взгляд на Николь. Чертова женская интуиция.
  -Тогда до встречи. Захочешь, приноси свои лапки на опушку.-он подмигнул рыжеволосой и наколдовал листок и перо. Быстро начеркав там несколько строк, он поставил свою заковыристую подпись и кинул сверток Глариону, который подхватил его и унес. Малион понял, что мадам может заподозрить что то тайное в письме, но на самом то деле он лишь отправил весточку Джонсону...
А изображение окрасилось в черно белые тона. Паул все чаще моргал и тер тыльной стороной ладони покрасневшие не только на белке, но и на радужке глаза. Ему нужно было что то делать. В таком состоянии он мало куда уйдет, поэтому его целью было как можно скорее выйти из замка и направиться...действительно, на опушку Запретного леса. Если она решит его подкараулить, он будет готов к этому, а пока...следует выпустить на волю дракошу и расширить полянку, вырвав деревья.
  Он быстро направился к воротам из замка, по пути вспоминая то, что написал Гранд. Но пока что следовало просто попробовать.
  И вот он дотронулся до ручки двери и легко толкнул ее. Дверь со скрежетом отворилась, открыв перед преподавателем утренний пейзаж перед школой. Паул фыркнул и вышел на крыльцо, закрыв за собой дверь. -Я его переоценил...-сверкнув глазами, Паул вновь написал еще одно письмо и отдал его Глариону, который уже отнес предыдущее и встретил его на выходе. Мышь негодующе пискнула и вновь полетела к Элайджу Джонсону.
____Опушка леса___

Отредактировано Малион Паул (1 августа, 2011г. 15:56:55)

========> Стол Когтеврана. Большой зал.

Далеко от двери отойти я не успела. Меня остановили. Точнее догнали, а остановилась я уже сама, но это уже ненужные детали. Итак, не успела я сделать и десятка шагов, как перед моими глазами замельтешила, точно бабочка-однодневка, серебристо золотая искра. И, едва заметив мой заинтересованный взгляд, запульсировала, засияла нестерпимо-ярким светом.
- Это еще что фокусы уличного шарлатана? - негромко пробормотала я, щурясь и испытывая едва преодолимое желание прикрыть глаза ладонью. А нарушительница спокойствия, тем временем, и не думала исчезать или, хотя бы, оставлять меня в покое. - Ну ладно, мелочь пузатая! - с этими словами я протянула руку к искорке, искренне надеясь, что моя конечность не пострадает. Или не случится еще чего-нибудь похуже. И облегченно выдохнула, когда миниатюрное солнышко слегка опалило теплом кончики моих пальцев, а затем растаяло. А вместо него, качаясь словно на воздушных качелях, к ногам опустился клочок пергамента, почти идентичный тому, что я кинула в Кубок несколько минут назад.
Так-так-так, кажется мое желание показалось кому-то невыполнимым. Или слишком глупым, кто знает? Наклоняясь за листком, подумала я. И вчиталась в начертанные на нем строки. Впрочем, вчитываться было особо не в чего. Три короткие строки, написанные округлым, явно женским почерком: "Хочу три коробки конфет из Сладкого Королевства. Рома. 6 курс Гриффиндора". Похоже, кое-кто тоже не слишком-то раздумывал над своим желанием. Или попросту решил вдоволь налопаться сладостей за чужой счет. Ну и ладно, исполнить это будет не так уж сложно. По-крайней мере легче, чем мое собственное желание.
Решив так, я затолкала - хоть и с трудом - несчастную пергаментину в карман брюк и развернулась по направлению к лестнице. На улице, как ни крути, стоял уже конец октября, а это значит разгуливать в одной мантии, хоть и непромокаемой, поверх футболки, хоть и довольно плотной, мог разве что тот, кто совершенно не беспокоился о своем здоровье. Впрочем, кое кто явно не заморачивался на таким мелочах и разгуливал по холлу в одних тру...
Что?! Я ошеломленно застыла неподвижным столбиком, подняв левую ногу для следующего шага и так и забыв ее опустить. Но картина, разыгравшаяся прямо перед моим носом, того стоила. Картина маслом по бутерброду, иначе и не скажешь. И кого мы имеем в сухом остатке? Адам Дэниэлс, в чуть более цивильном виде, чем обычно, но с привычным уже местом гнездования кукушки, вместо прически - одна штука. Эванна Мид, выглядящая одновременно и испуганной, и крайне довольной, с аналогичным "гнездованием" - одна штука. И неизвестный парень, возраста явно постарше, чем ее однокурсники, в весьма интригующем наряде - одна штука. Что в его наряде было такого интригующего? Да хотя бы то, что состоял он всего из одного элемента гардероба, типа "трусы мужские, с надписью". Причем надпись я читать не стала, целомудренно подняв взгляд выше. Гораздо выше. Что не говори, а лицо у него оказалось куда более привлекательным, чем тело. Худой он какой-то, того и гляди переломится...
Ой, о чем это я вообще? Моя собственная однокурсница мужиков посреди коридора раздевает, а я думаю о том, что этот самый выше обозначенный мужик мог бы быть помускулистей. Все, больница Святого Мунго, я спешу к твоим гостеприимным дверям.
И не отвлекаясь больше на так и не заметившую моего скромного присутствия троицу, я рванула в спальню. Надеюсь, я успею переодеться и догнать их до того, как они умудрятся учудить еще что-нибудь столь же забавное. А нет... Ну и перышко им для легкости, мне еще конфетами запасаться надо.

*след. пост в этой цепочке (Школьный двор)
А Алексия переходит в ==========> Башня Когтеврана. Спальня девочек.

Из состояния оцепенения Оливию Уинтер вывела острая боль в левой руке, от которой страдания расходились по затекшему телу, как круги по воде. Издав сдавленный стон, девушка медленно разлепила тяжёлые веки, с трудом фокусируя взгляд серо-синих глаз. Ей потребовалось несколько бесконечно долгих секунд, чтобы осознать, что она находится на парадной лестнице. Ситуацию осложнял тот факт, что узнать в этих потрескавшихся и местами разбитых витражах и покосившихся картинах некогда величественный Главный холл школы магии было нелегко, особенно когда дикая боль и без того мешает восприятию действительности.
Что здесь произошло? – мысль, логично посетившая голову когтевранки, показалась неподъёмной тяжестью. Решив больше не мучить себя неизвестностью, девушка попыталась привстать, но тут же снова застонала от острой боли, пронзившей левую руку от плеча до запястья. Кажется, перелом, - не сдерживая слёз, подумала Оливия, мужественно борясь с притяжением Земли. Однажды мисс Уинтер уже случалось испытать на себе последствия падения с большой высоты, и теперь ей казалось, что она вернулась в тот самый день, когда в её теле половина костей превратилась в груду осколков. Но тут дело явно было в другом.
Впрочем, любые попытки восстановить в голове ход последних событий лишь усиливали мучения девушки, поэтому разбор полётов она отложила до лучших времён. Тем более что когда она, наконец, окончательно пришла в себя и осмотрелась, в её голове не осталось вообще никаких мыслей.
Разгром вокруг был невероятным. Кажется, рухнула часть главной лестницы, да и с потолка упал изрядный кусок здания. Под обломками камней и цветными осколками витражей лежали те, кому в момент трагедии не повезло оказаться не в том месте. С безумным видом Оливия вцепилась взглядом в лежащего рядом с ней мальчишку лет четырнадцати, из затылка которого сочилась тёмно-алая кровь. Мальчик был несомненно мёртв.
- Господи … - прошептала Оливия пересохшими губами, не в силах отвести глаз от страшной картины. Натуру маглорожденной ведьмы не исправить: в моменты наибольших потрясений она, как и многие поколения её предков, взывала к Богу, а вовсе не к Мерлину, как сделал бы любой потомственный волшебник.  Но имело ли это значение? Сейчас раздавленная болью и горем Уинтер обратилась бы к кому угодно и к чему угодно, только бы всё, что её окружало, оказалось всего лишь страшным сном. Но увы, реальность была жестока.
Со стороны парадного входа, точнее того, что раньше им являлось, послышался звук перекладываемых с места на место камней. Ужас пронзил Оливию, как ледяное копьё. Действуя исключительно инстинктивно, когтевранка неуклюже поднялась на ноги (и откуда взялись силы?) и выставила вперёд волшебную палочку, которая чудом уцелела после падения её обладательницы на ступени. Едва держась на ногах и то и дело спотыкаясь об обломки, ученица шестого курса медленно двинулась на звук. Силуэт неизвестного мужчины, возникший в дверях замка, вызвал ещё одну волну паники, и быстрее, чем сама поняла, что она делает, Оливия выкрикнула «Остолбеней!», посылая в мужчину луч заклинания.
Но вот незадача: в тот же момент её собственная палочка вдруг пришла в движение и выскочила из рук волшебницы, откатившись в сторону, так что чары цели не достигли. Зато в голове старосты Когтеврана будто прозвенел звонок, и многое встало на свои места.
- Профессор Гранд! – воскликнула девушка, и от чувства облегчения у неё снова полились слёзы. – Простите, сэр, я не узнала Вас! Скажите, что здесь случилось? – без особой надежды на ответ, попросила она, смахивая влагу с рассечённой и испачканной в крови щеки.

*след. пост в этой цепочке (переход в Больничное крыло)

*пред. пост

Парадная мантия, дорогой жилет из атласной ткани, расшитый по специальному заказу директора Хогвартса. Выглаженные до безумия брюки, о стрелки которых, кажется, можно порезать палец. До блеска вычищенные лакированные ботинки, отражающие огонь застарелых подсвечников. Кроткая парадная бабочка на белой накрахмаленной рубашке... все продумано до самых незначительных мелочей. Даже запонки, на которых рисунок в точности повторяет тот, что виднеется на изгибах жилета. Да. Если бы чопорность и щепетильность имели лицо, безошибочно можно доказать, что оно имело бы общие черты с профессором Грандом.
Мужчина уже около десяти минут стоял у входа в Большой зал в ожидании чего-то. Чего именно он ждал трудно сказать, мимо него проходили ученики, скромно потупив глаза и незначительно приветствуя директора, на что брюнет не обращал никакого внимания. Спустя пару минут к нему присоединились ещё несколько преподавателей, увлекая его в непринужденную беседу, в которой Гранд, без сомнения, был компетентен и участлив, хотя и чрезмерно кроток в своих ответах.
Зал постепенно наполнился остатками праздности учебной и праздности Лондонской, причем, кажется, представителей последней было много больше, чем несчастных студентов. Но этот бал, ясное дело, предназначался не для развлечений студентов, а для демонстрации всему миру глупости и напыщенности миром правящих. Сперва это злило директора, теперь лишь смешило. К чему доставлять им удовольствие своим негодованием? Проще оставить дурака и спокойно позволить ему биться лбом оп пол, вовремя подставляя подушечку.
Выходя из своего кабинета под куполом, Гранд рассуждал о том, что ему меньше всего хочется провести весь вечер в этом скучном зале, наблюдая нервных студентов и довольных журналистов. Ещё не спустившись даже по лестнице, Гранд прикидывал, как незаметно пропасть с бала, при этом "не теряя туфельки". Трансгрессия, какой стремительной и простой не казалась бы, в магическом мире была воспринята бы как торжественный проезд на колеснице с колокольчиками до входной двери, читай, точно не осталась бы незамеченной. Очевидного выхода пока не было, но Андре был уверен в том, что он обязательно найдется, ибо существует ещё в мире справедливость и сочувствие страдающим.

— Профессор Гранд, как Вы  находите возможность продолжения тесных отношений с школами Шармбатона и Думстранга? — профессор Нумерологии, чрезвычайно важного вида птица с короткой седой бородкой, настоятельно вмешивался в дела Андрея, считая, очевидно, что мужчина ещё совсем юный для того, чтобы принимать решения и следить за всей школой в целом. Гранд не раз подмечал за ним подобную настойчивость, поэтому со спокойным лицом приготовился произнести уже давно заготовленную речь, когда взгляд его мельком упал на лестницу: из-за поворота выпорхнули две довольно юные студентки примерно 5-6 курса, на них были строгие вечерние платья, но совершенно не соответствующий им вид. Ещё одни, - подумал мужчина, записывая в свой список в графе "Не довольны" ещё два имени. Но вернутся к ответу на вопрос Нумеролога было не суждено - фраза так и повисла на приоткрытых губах синеглазого мужчины - дело в том, что следом за студентками, сперва принявшими его удивленный взгляд на себя (какая самоуверенность) из-за угла вышла Николь Оллфорд.
Захлопнув почтительно рот, Андре перевел взгляд на собеседника, выразительно сделав жест бровями.
— Сделаем все, что в наших силах, — галантно и совершенно бесцветно ответил подсунутую вовремя мозгом фразу  Гранд, затем сделал вид, будто только что увидел появившуюся Николь.
— Добрый вечер, профессор Оллфорд. Вы последняя. Думаю, теперь пора открывать бал, — с кажущимися нотками жеманства выговорил Гранд и вынул свою волшебную палочку - по привычке - из рукава рубашки, точно самый настоящий фокусник.

Повинуясь молчаливому приказу, двери Большого зала распахнулись во всю свою благодатную ширь. Гордый "косяк" преподавателей, во главе с эффектным Грандом вышагивал наперерез расступившейся толпе. Неизвестно, было ли так задумано Грандом или кем-то другим, но с каждым шагом преподавателей, та часть зала, где они находились - целиком и пол, и часть стен, и потолок, - окрашивались ярким солнечным светом, точно поблескивали. Что ж, это, конечно, франтовство, но и те, кто задумал этот бал, не отличаются скромностью и тягой к минимализму.
Наконец, процессия завершила свой ход и преподаватели разместились за несколькими столиками, выделенными специально для них во главе зала. Гранд же подошел к кафедре, увенчанной совой, раскрывшей крылья в полете, и десятком свеч. Толпа почти затихла, во все глаза глядя на директора и ожидая от него слова.
Мужчина нервно сглотнул, кладя кончики пальцев на край подставки для пергаментов. Но буквы предательски расплывались перед глазами. Он несколько раз зажмурил глаза, потом, нервно дернув желваками, извлек из внутреннего кармана очки в черной прямоугольной оправе, и водрузил их на нос.
— Приветствую вас, дамы и господа, на праздничном балу в честь восстановления Хогвартса, — ровным тоном читал по бумаге Гранд, — рад приветствовать наших гостей из Министерства Магии и Еженедельного Пророка. Выражаю им особую благодарность за участливое отношение к жизни школы, — едва ли кто-то мог заметить, но уголок губ Гранда нервно дрогнул в ехидной усмешке, — объявляю бал открытым, спасибо. — Так же, как и начала, бесцветно завершил свою речь Гранд, порывиста снимая очки и убирая их во внутренний карман мантии. Затем легкий кивок в сторону особо важных персон, гордый вид на колдофотоаппарат, разрешающий жест оркестру, вот и все. Его часть в данной прецессии, кажется, завершена. Осталось вынести невыносимую болтовню разных послов и министров, постараться не пусть в кого-нибудь кубком вина и не сойти с ума.
В принципе Гранд прекрасно знал, что по традиции бал открывают вальсом преподаватели и первые студенты школы. Но... этот бал и балом-то не назовешь, верно? Однако, подобной отмашки хватила только для самооправдания. Традицию пришлось уважить.
Окинув взглядом собравшихся, Гранд хмыкнул почти беззвучно, затем, оказавшись уже у столика, где сидели несколько женщин-профессоров, почтительно откинул мантию за спину и порывисто склонил голову. Журналисты замерли в ожидании - кого же выберет известный всему магическому Лондону герой-любовник, страдающий постравматическим синдромом частичной потери зрения? (Гранд так и видел этот заголовок в утреннем Пророке) Андре не стал разочаровывать собравшихся уже в кучу колдографов.
— Профессор Оллфорд, - негромко сказал Гранд, все ещё оставался шанс, что её попросту не смогут идентифицировать в прессе и припишут директору новый роман с таинственной незнакомкой, — не окажите ли мне честь открыть бал? - В сущности, спрашивать и не требовалось. Даже если бы Гранд был самым непривлекательным мужчиной на свете, но при этом был директором, согласиться бы Николь тоже пришлось. Ко всему прочему, нельзя отрицать того, что Гранду она, при прочих равных, нравилась больше остальных преподавателей, пусть среди них были девушки и моложе.
Стараясь игнорировать камеры, которыми чуть ли уже не тыкали в лицо, брюнет проводил свою партнершу в центр зала, и как только зазвучали первые ноты торжественного вальса, аккуратно взял её ладонь в свою, другой рукой вежливо прижимая к себе чуть ниже лопаток. Гранд любил танцевать, хоть и в особых случаях, но тем не менее, делал это с изящностью и красотой, хотя и не претендовал на профессионализм. (Лучше, все же, быть хорошим отцом, чем отличными танцором — прим. автора)
Спустя несколько минут торжественного молчания, начиная вальсировать по второму кругу, Гранд вежливо поинтересовался, считая, все же, что молчать во время танца не вежливо:
— Если Вы придумаете, как сбежать с этого кошмарного вечера, обещаю Вам премию и персонального домовика. — он помедлил, — Хотя варианты возможны.

*след. пост в этой цепочке (переход в Большой зал)

» Начало игры

Признаться честно, Уинчестер не планирован возвращаться. И даже сообщил об этом директору, умудрившись обойтись без синонимичных выражений к фразе «даже мизинца моей восхитительной ноги не будет больше в этом каменном склепе» и сопроводить слова, весьма похожей на искреннюю, улыбкой. Нет, конечно, собрать в чемодан изрядно поистрепавшийся и уменьшившийся в количество гардероб, сделать ручкой и умчаться в прекрасное будущее не вышло. Все эти мрачно одетые люди с лицами истуканов с острова Пасхи, бесконечная череда вопросов, журналисты. Пообщаться с последними Алекс был не прочь, а лучше сразу дать какое-нибудь масштабное интервью, с фото на первой странице, к примеру, но вот предлагаемые ими темы... Ну нет, хватит с него. Домой, в тишину и спокойствие, подальше от опостылевшего замка.

Реальность прошлась по нему, как асфальтовый каток по главной улице небольшого, но родного городка. И добавила сверху гранитной плитой, которую, разумеется, сразу же убрали, но… Да, Алекс понимал, что надежды на его воскрешение были размером с иголочное ушко́, что родным просто нужно было место, куда можно прийти и почтить память брата и сына, что, в конце-то концов, нужно радоваться — ходишь себе, жив-здоров, а не лежишь под этой самой плитой, на стихийном кладбище близ Хогвартса. Но твою ж мандрагору! Не так он представлял возвращение к родным пенатам. Совершенно не так.
Родители продали дом и переехали в другой, поменьше; отец окончательно поседел и отрастил такую же седую бородку; мать постарела за три года на добрые десять, а один из братьев, всего на полтора года старше самого Алекса, женился на школьной подружке и успел обзавестись детьми! Нет, двойняшки оказались весьма милы, особенно в те моменты, когда не дёргали новоиспечённого дядю за волосы и не пытались запихнуть тонкие пальчики ему в нос или ухо, но... Александр чувствовал себя Алисой в Стране чудес — вокруг творилось какое-то сумасшествие, а все делали вид, что так и должно быть.
Какие дети?! Да, почему-то именно это расплющило его окончательно. Разумеется, технически, Алекс считался совершеннолетним даже в тех странах, которые решили выпендриться и не ограничиваться восемнадцатью годами, но ощущал ли он при этом себя взрослым? Определённо, нет. Исключая некоторые раздражающие вещи, ему совершенно точно нравилось чувствовать себя подростком. А теперь что? Устроиться на работу? Обратиться за пособием и сидеть дома, проводя дни за игрой в xbox? Голова шла кру́гом. Мысли танцевали канкан и не давали толком спать все те ночи, что Алекс провёл в своей новой спальне, изначально задуманной, как гостевая, а потому весьма безликой. Настолько, что спальня парней в Когтевранской башне вспоминалась почти с теплом. И это тоже навевало на мысли. А так как долго думать он не любил (кто сказал — не умел?!), вскоре в сторону Хогвартса полетело письмо.
Конечно, была вероятность, что директор в приличных, канцелярских выражениях расскажет, куда может идти студент, у которого сегодня одно, а завтра другое, но нет. В привычном суховатом стиле Гранд сообщил, что документы на отчисление ещё не были подписаны, а потому мистер Эрик — Алекс терпеть не мог своё первое имя, но директора это заботило мало — может вернуться к занятиям с будущего понедельника. И даже воспользоваться дополнительным рейсом экспресса, билет на который был любезно вложен в ответное письмо. Очевидно, передумавших было не так уж мало, раз кое-кто расщедрился. Впрочем, если пораскинуть мозгами, это было логично — часть студентов совершенно точно не вернутся в пережитый кошмар, часть и вовсе уже никогда никуда не вернутся, не дожив до падения барьера, а учить-то кого-то нужно. Не распылять же силы преподавателей, из которых тоже не все «дошли до финала», на десяток людей на курсе. Их и так, как слышал Алекс, планировали объединить с шестым курсом, насовав тем дополнительных занятий.

Семья, услышав его решение, впала в ступор. Братья крутили у висков, сестры, особенно Мари, предполагали, что у него ПТСР и он сам не ведает, что творит, а папа глотал скотч, как чистейшую воду. Мама же рыдала, заламывая пальцы, пила успокоительное и уговаривала сына обратиться к психологу. На первое такое предложение Алекс совершенно искренне, пусть и не к месту, хрюкнул от смеха, представив, как усаживается в мягкое кресло и начинает рассказывать гипотетическому магловскому психологу про царившую в замке неведомую хтонь. О, да это было бы весело. Примерно до момента, когда в шею воткнётся шприц с каким-нибудь нейролептиком, а руки заботливо зафиксируют рукава смирительной рубашки. Нет, мама, пожалуй, я откажусь.
Возможно, даже наверняка, в Мунго были свои специалисты в этой области, но и к ним Алекс тоже не планировал пока обращаться. Лишь вернуться туда, откуда всё началось.
Уговоры, пошедшие на очередной круг, пришлось прервать противоречащим собственным мыслям напоминанием, что он взрослый и в разрешении больше не нуждается. К тому же, это всего на полгода, верно? Что может случиться? Не зря говорят, что молния не бьёт в одно место дважды. По крайней мере, на это надеялся он сам.

И вот, спустя несколько дней, мистер Уинчестер стоял в главном холле замка и чувствовал себя так, словно никуда и не уезжал. Придя на помощь улыбчивой пуффендуйке с шестого, кажется, курса, он вернул в переноску попытавшегося сбежать кота, подхватил клетку с кроликом, заменившим своего почившего прадеда и, подняв заклинанием в воздух стопку чемоданов, направился в башню враньего факультета.

»» Башня Когтеврана/Спальня мальчиков

Отредактировано Alexander Winchester (7 февраля, 2022г. 03:00:32)

»» Кабинет Травологии

Покинув кабинет Травологии, староста Когтеврана свернула в какой-то закуток коридора и некоторое время просто стояла там как каменное изваяние в попытках справиться с накатившими эмоциями. Слишком много всего навалилось на хрупкие плечи этой бледной девочки с грустными глазами за последние несколько лет, и эта тяжесть прижимала её к земле, размалывая в пыль не то что метафорические крылья, но, кажется, сам её скелет и стержень. Ей потребовалось всё её мужество, чтобы не сломаться во время осады, чтобы сохранить тягу к жизни и любви. Но сейчас обстоятельства вновь требовали перемен, а к ним Оливия не была готова. Голова шла кругом, и гнетущие мысли, одна другой чернее, кружились в голове девушки хищными птицами. Одна из них, самая страшная, рисовала простой путь туда, где уже никогда не будет слёз. Испугавшись самой себя до ломоты в зубах, Оливия сорвалась с места и бросилась к выходу из школы, стремясь как можно скорее подставить лицо холодному зимнему ветру.

Однако паутина поворотов пустующих коридоров явила девушке внезапную преграду в виде незнакомого полного мужчины, который едва ступил на порог школы и теперь озирался по сторонам, будто не до конца понимая, куда направляться дальше. Лив замерла, скрываясь в тени. Несмотря на беспрецедентные меры безопасности, установленные после печальных событий осады, Хогвартс теперь напоминал проходной двор. «С одной стороны», - размышляла когтевранка, - «защитные чары не пропустят случайных людей в замок. С другой – сегодня уже был один незнакомец, который как будто оказался не там, где нужно. Преподаватель? Журналист? Какой-нибудь инспектор из Министерства?»

Размышления Оливии внезапно были прерваны появлением Романы. Староста красно-золотых с самым безмятежным видом бродила по школе вместо урока Травологии, гружёная какими-то бутыльками и свёртками. В свойственной ей же беспечной манере синеглазая брюнетка сразу обратилась к вошедшему, и Оливии ничего не оставалось, как покинуть укрытие и присоединиться к беседе. Честно говоря, незнакомец не выглядел подозрительным. Он был скорее похож на плюшевого медведя, чем на грозное чудовище. «Но», - рассудила девушка, на время усмирив бушующую в душе непогоду, - «раз пропустила урок, хоть дежурство выполню, как положено. Сейчас никому нельзя верить просто за славный вид.»

- Добрый день, сэр, - произнесла девушка, подходя ближе. Поймав взгляд Романы, Оливия приветственно кивнула и постаралась улыбнуться. Её охватил стыд за те мысли, которые владели ею некоторое время назад. Она быстро отвернулась, стремясь скрыть от подруги масштаб своей душевной боли. – Меня зовут Оливия Уинтер, я староста Когтеврана. Мы можем вам чем-то помочь? Вы, наверное, наш новый преподаватель…полётов? – предположение показалось девушке абсурдным, поскольку комплекция мужчины в понимании когтевранской старосты плохо сочеталась с квиддичными финтами. Но слухи о новом преподавателе полетов ходили по школе какое-то время. Учитывая, какой «популярностью» теперь пользовался Хогвартс, от которого здравомыслящие люди бежали как от огня, Лив бы уже не удивилась даже таким кадровым решениям.

»» Кабинет Травологии
Кивнув директору, Джонсон не без удовольствия покинул кабинет. Негатива по отношению к ЗОТИ у него, как такового, не было, просто он терпеть не мог все эти уроки - юная кровь бурлила и требовала выхода, а сидеть на попе ровно было тем ещё занятием.
Сообщить Оливии о домашнем заданием было для Джея отличным поводом, притом официальным, хотя бы поймать Уинтер.
Длинные слизеринские ноги привели его в Главный холл, хотя он держал путь в свою комнату, чтобы взять теплую форму для квиддича. Что он и любил, так это полетать на метле. Куда лучше, чем все эти нудные свитки... Теперь ещё и домашку к пятнице катать. Кого бы заставить её сделать вместо себя?..

Странную троицу Элайдж застал у входа в замок. Толстый дядька и две куколки, занятые милой беседой.
Джей подошел ближе, вклиниваясь бесцеремонно, но и церемонится у него не было никакого времени. Расписание, между прочим, есть расписание! А не хрен моржовый.
— Драссьте, - отвешивает он дядьке с чемоданами, — велкам, как говорится, - он повернулся к Оливии, — Гранд дал задание к пятнице по ЗОТИ, - он стоял близко и сумел рассмотреть лицо девушки подробно... Надо же, давно ему не выдавалось такой возможности. — Свиток с описанием любого защитного заклинания. Механика там и все такое. Просил передать вам с Ромой, - он повернулся и ко второй старосте, — привет, Ромка, - и вернулся взглядом к Уинтер.
— Встретимся на поле, - он хотел масляно улыбнуться, но сдержался. Уинтер готова была ему в мордашку вцепиться, так что провоцировать её не стоило. Да и сейчас не было на это времени. Отвесив ковбойский жест прощания новому преподу, он понесся в подземелья за теплой формой.

»» Поле для квиддича