На горизонте показалась белая вспышка. Она длилась всего мгновение, тонула в черном тумане туч, затем исчезла, заставляя думать, что её и не было вовсе. Но затем гром, страшный и клокочущий донесся откуда-то из-за черты. Ветер принес его басовитые нотки.
Гранд оперся ладонями на подоконник своего окна в директорской, глядя в темноту. Он знал, что сюда им не попасть, он знал, что оставил остальных там, за чертой и бессилен. Чувство безотвратной слабости пронзило его ножом, сердце мерзко сжалось в груди, костяшки, сжимающие палочку, побелели. Новые вспышки на горизонте, одна рядом с другой, снова озарили горизонт где-то вдалеке. Возникли и снова исчезли. Как хорошо, что это была всего лишь гроза, а не убивающие заклинания. Этих вспышек темно-синие потухшие глаза уже навидались достаточно. Раскаты грома, сильнее прежнего, колесницей по небу докатились до Гранда, заставляя сердце в груди гулко стучать.
Послушался шум далекого дождя, он только приближался сюда, но отвратить его уже нельзя было.
Как они могли бросить их, ведь здесь были дети. Как они посмели оставить их умирать, словно какую-то скотину, как они могли так поступить?.. Вопросы, точь-в-точь раскаты грома гремели в голове Андрея, заставляя его с силой сжимать веки, наклоняясь вперед, точно он вот-вот хотел вывалиться из окна. Черные от сажи и грязи длинные пальцы правой руки  мужчины с силой держались за каменные откосы окна, стекол здесь уже давно не было, поэтому ветер, поднявшийся точно мор вокруг замка, с силой ерошил отросшие порядком волосы мужчины, с силой откидывая их то на глаза, то на солнечное сплетение, то к одному уху, то к другому. Снова вспышка молнии разрезала плотное черное небо, молния была точно похожа на заклятие, выпущенное кем-то из палочки, только это заклятие не несло смерти. Раскроивший небо луч вновь исчез, на его место пришли раскаты клубящегося грома, который будто вырывался сам из себя. Послышалось, как по камням и листьям стал капать первый дождь. Он отскакивал от наружнего подоконника окна, у которого стоял бывший аврор, и теплыми каплями слегка покрывал его руки и одежду. Тьма не отпускала замок по-прежнему, но принесший прохладу дождь вдруг рассеял пепел и туман. Свежий ветер ворвался, наконец, в комнату и взрывом разбросал все бумаги на столе, скинул прочь перья и письма в конвертах. Гранд, блаженно прикрыв глаза, втянул воздух в грудь, жадно расправляя грудную клетку, точно птица крылья. Под рубашку забрался едкий холодок, окутавший мужчину своим леденящим объятием. Сквозь опущенные веки Андре увидел, как сверкнула ещё одна молния где-то высоко, но уже совсем близко. Дождь вовсю барабанил по подоконникам и каменной кладке. По лицу Андре текли горячие капли, точно слезы. Мужчина снова открыл глаза, беря себя в руки и убирая палочку за ремень брюк за спиной.
Сопровождаемая раскатами грома, вошла Николь. Теперь, когда Хогвартс был похож на место их погибели, Гранд видел эту женщину каждый день, каждый час. Чувствовал её сильное плечо и твердый решительный взгляд. Для женщины она была слишком мужественной. Слишком сильной.
Гранд помнил себя того, каким приехал когда-то давно в Хогвартс, как был решителен и строг, холоден и высушен до самого сердца. Он привык к одиночеству, оно вросло ему под кожу, смешалось с кровью. Но все изменилось, стоило Николь сделать шаг в его жизнь. Он был просто благодарен ей, хоть и не понимал, почему она все время возилась с ним и терпела столько времени, оставаясь верной себе и, в какой-то мере, ему.
Вспышка молнии где-то совсем рядом осветила весь кабинет Гранда белым неестественным светом. Он осветил стянутое и мускулистое и немного схуднувшее тело Гранда все в тех же черных брюках и серой мантии, его расстегнутую на несколько пуговиц рубашку цвета предгрозового неба. Его порезы на щеке и пару царапин на ткани и коже рубашки, следы сажи и пепла на его волосах и лице, и все те же темно-синие глаза. Молния осветила и её. Николь изменилась с первой их встречи, она стала ещё более женственной, серьёзной. Иногда страх прибавлял ей решимости и какого-то немного очарования. В эти моменты Гранд, не привыкший к её новому образу, зачарованно изучал её.
Вспышка молнии сменилось почти липкой темнотой, но им не нужен был свет, чтобы видеть друг друга.
Гранд знал, почему она пришла. Она чувствовал то же, что и он - что им не спастись, им суждено погибнуть, сгинуть в пучине зла и тьмы, победы им не одержать, он читал это в её глазах и она без труда могла бы прочесть то же самое в его. План был один и женщине было о нем прекрасно известно. Гранд пытался остановить её, заставить остаться со студентами и надеяться на лучшее, но она не осталась, он знал это даже тогда, когда сказал ей что-то грубой и обидное, чтобы она осталась и не пошла за ним. Но это её не остановило и Гранд, признаться честно, был этому рад. Погибать одному ему совсем не хотелось, а смерть уже холодом дышала ему в лицо.
Обернувшись к женщине, так и замеревшей у входной двери, Гранд не спешил, подходя к ней, он надвигался точно бушующая за окном буря. Медленно, из-за черты, все ближе и ближе.
Последняя вспышка молнии неминуемо принесла за собой раскаты грома. Но эти были совсем необычные, они было точно над головой двоих преподавателей, оглушающий звук давил сверху, заставляя, сердце стучать в груди сильнее, будто оно боялось быть раздавленным этим сильным звуком. В воздухе снова запахло свежестью  и озоном, порыв легкого ветра синхронно взъерошил волосы обоих людей.
Наконец он подошел к ней так близко, что между ними было всего лишь несколько сантиметров. Грубоватая ладонь Гранда тыльной стороной проскользнула по щеке Николь, стирая следы битв. Он видел на её щеках многочисленные следы от соленых дорожек, знал, когда она плакала, но никогда не видел её слез, никогда, ни разу. Она точно бы нарочно прятала их от него, боялась быть слабой рядом с ним.
Его ладонь медленно поднялась до прядей волос, проникая пальцами сквозь которые обеими руками, Гранд плавно притянул  женщину ещё ближе к себе, слегка наклоняясь сам ей навстречу. Обветренные губы Андре с запекшейся кое-где кровью коснулись губ Николь. Спустя столько лет. Нежно, как когда-то умел, Андрей целовал женщину, с которой, вероятно, прожил бы всю жизнь, если бы она не заканчивалась сегодня. Он не отпускал её лица, продолжая поцелуй так, слово все эти годы их знакомства ждал его. Сейчас, в эту минуту прощания он точно хотел восполнить все то, что когда-то так глупо упустил. Этим поцелуем он извинялся перед ней и искренне раскаивался во всем сказанном и содеянном, но даже это не могло искупить полностью его вину хотя бы перед Николь.

Новая вспышка за окном озарила Хогвартс и его окрестности. Было такое чувство, что кто-то просто сперва быстро включил, а затем выключил свет. Уставшие ладони Гранда соскользнули с лица женщины, безвольно опускаясь по швам. Вид у Андре был таким, точно как у ребенка, у которого забрали игрушку. Он невыразительно смотрел на Николь, наблюдая как губы её шевелятся, она что-то говорит... но он все это уже слышал и знал, не в первый раз она пыталась воззвать то ли к совести, то ли к внутренней потаенной силе мужчины. А знать то, что запасы сил на исходе, было мучительно больно.
Гранд выглядел будто оглушенный чем-то. Он не реагировал ни на звук голоса, ни на гром, ни на вспышки света. Все это уже он видел и слышал, вся жизнь его состояла из этих ощущений и воспоминаний. И от собственной слабости становилось мерзко, что ты ничего не можешь сделать, ты - дохляк беспомощный, червь, тряпка! Давай, ложись прямо здесь и жди, когда очередная тварь придет и пристрелит тебя на месте смертельным заклинанием. Ты же устал, ах, прости, смертельно устал! У тебя нет сил бороться, да-да, ты ни в чем не виновен, все эти дети умрут не по твоей вине, просто... просто что? Просто ты, сильный здоровый мужчина в самом расцвете сил опустил руки и сдался. Посмотри, вот Николь. Она умрет. Да-да, умрет прямо на твоих глазах. И все потому, что ты просто не смог, ты просто сдался, у тебя не было сил. Нет, никто не винит тебя! О да, все понимают то, что ты устал. Конечно, извини! Ведь всегда проще поднять белый флаг, чем бороться до последней капли крови.
Этот внезапно возникший монолог в голове Гранда точно окатил его холодной водой с головы до ног. Он вдруг поднял голову и сфокусировал взгляд на Николь, она все ещё была здесь. Её слова "не смей прощаться" эхом отозвались в голове и навязчиво стали крутиться, взвинчивая нервозность до предела.
Хватит, - вдруг сказал он себе. Хватит ныть, чертова баба. В кого ты превратился, Гранд, Господи. Кем ты стал? Да на тебя стыдно смотреть. Сентиментальность так и прет со всех щелей. Слабость, злость и ненависть. Ты бессилен и ничего не можешь с этим поделать. Или не хочешь? Как давно ты заставлял себя что-то делать?! Последняя мысль сопровождалась яркой вспышкой света за окном. И тут глаза Гранда заблестели. Неподдельным блеском, глубоким, наполненным. Синий цвет вновь стал синим, подводно-синим, по лицу поползла странная, очень странная ухмылка, жестокая и страшная, давний шрам на правой щеке заиграл ямочкой и на секунду показалось, будто бы все стало как прежде. Вот он - прежний Гранд, все такой же уверенный в себе идиот, который знает ,что делает.
— Отойди, Николь, - внезапно былым своим тоном, все с той же странной ухмылкой сказал Гранд, тем не менее мягко положив ладонь на спину женщине чуть ниже лопаток и отведя её в глубь комнаты. Дальнейшее он объяснять не стал. Палочка, снова оказавшаяся в сильных ладонях уверенного в себе мужчины, уже вытачивала в воздухе заклинания временной защиты и непроницаемости помещения. Гранд спрятал это место ото всех глаз, но этой защиты хватило бы от силы минут на двадцать. И то в лучшем случае. Андре не знал ,что именно он будет делать. Добрая часть его мозга просто решила принять это поражение с улыбкой, бороться до последней крови не щадя себя. Этакое форменное безумие. Другая, небольшая часть, но более разумная, рассчитывала на то, что прогнанное силой уныние позволит разуму работать трезво и ясно, может быть даже найдется какой-то выход. Как знать.
Новый взмах палочки и все свечи в кабинете загорелись. Надо же, Гранд и забыл, как величаво смотрелось это помещение. Множество стеллажей с книгами, роскошный стул и стол, портреты, здесь все так напоминало прошлое..
Стоп. Прошлое, портреты, портреты, прошлое. А что если?.. - искра мысли молнией пронеслась в голове Гранда и он подбежал к одному из портретов. Немудрено, что все рамки были пустые - кому хотелось торчать здесь? Но вдруг...
— Мистер Диппет? - прозвучал басовитый уверенный голос Андре, - Мистер Саламандер? Мисс Бёрк? - он поочередно обращался то к одному, то к другому портрету на стенах кабинета, - Профессор Дамблдор? Профессор Блэк? Нам нужна Ваша помощь! Пожалуйста, вернитесь в свои портреты, Вам ничего не угрожает, - таким директорским голосом умасливал аврор бывших директоров, как будто просил звезд мирового масштаба прийти и получить какую-нибудь премию или награду. М-да, вот только фрака Гранду и не хватало.
Портреты были все так же пусты. Никто не отозвался на зов Гранда. Но злость внутри смешивалась с отчаянием и заставляла его ждать. Ждать молча и с ненавистью буравя каждый портрет взглядом темно-синих блестящих глаз. Гранд почти не верил в то, что это сработает, времени было слишком мало, а выхода по-прежнему не было. Но упрямое безумие говорило - жди, жди, ты должен ждать! И рьяно пряча свое отчаяние, не в силах больше стоять на своем месте, Гранд рваным движением вывернулся и стал ходить по кабинету кругами, точно ненормальный, скрепленными в замок ладонями ероша себе волосы. Время текло медленно и бестолково.
Внезапно, откуда-то из стены, точно бы из другой комнаты, раздался неслышный, но такой уверенный женский голос... Гранд резко обернулся на желанный зов, но тут же закатил глаза с мыслью Рыжие все одинаковые
— Я буду говорить только с женщиной, - сказал голос.

Гранд стоял на одной параллели с Николь, находясь от неё метрах в двух. Он без всякого выражения смотрел на женщину на портрете, которая вела себя явно с таким умонастроением, точно двое, стоящие перед ней - школьники какие-то. Этот факт веселил мистера Гранда, хотя по идее ему сейчас было самое место злиться и серьёзничать. Но до этого ещё дойдет.
- Я слушаю Вас, госпожа Бёрк, - негромко отозвалась портрету Николь и вскользь глянула на Андре, он, опустив голову вниз, встретил её взгляд и улыбнулся, как бы говоря "ну что, Никки, будем неделю мыть полы в коридорах за разбитую вазу?"
Продолжая наблюдать за разворачивающимся диалогом, Гранд думал про себя, что это большая удача - что им удалось вызвать эту стерву в её портрет. Подумать только - сколько здесь мужчин, сколько мудрых и сильных мужчин, а пришла женщина. Фантастика, да и только.
- Готовы ли вы для этого пожертвовать своей жизнью? - вдруг спросила женщина и Гранд поднял на неё глаза, его лицо уже потеряло тень любой усмешки, губы были плотно сжаты, желваки четко выступали коже. Не желая произносить и слова, Гранд лишь коротко моргнул, считая, что этот вопрос не уместен.
— Что ж, в таком случае у вас есть единственный выход - это время. И кровь. Tempus revertetur, - точно прощание бросила женщина, и скрылась за рамкой портрета.
Сперва даже Гранд так и подумал, что она попращалась, но кое-какие познания в латыне, хоть и очень скудные, подсказали Гранду, что tempus не совсем "До свидания", а ,скорее, время.
— Отлично! - всплеснул руками Гранд, - Tempus revertetur - и что? Сомневаюсь, что обряд, о котором ничего не известно и не написано ни в одной из моих книг можно провернуть просто сказав Tempus revertetur, потрясающе! - негодовал Гранд, на ходу нечаянно сбивая рукой подставку для письменных принадлежностей. Нож, обычно предназначенный для вскрытия писем, слетел и метко порезал ладонь мужчины. Несколько капель свежей крови упало прямо на столешницу и тут же исчезли. Потом ещё и ещё одна - и такой же результат. Мужчина даже забыл, что порезался - он  ошеломленно смотрел на стол и для верности провел по нему здоровой рукой.
— А ты что думал? Так орать такое заклинание! Безмозглый полукровка! - прыснула вдруг появившаяся в раме женщина. Подобное к себе отношение вывело Гранда из равновесия. Он изменился в лице и повернулся к ней в полоборота, широко расставив ноги и напряги кисти рук.
— При всем моем уважением к Вам, мадам, я не обязан терпеть особенности Вашего характера. Да будет Вам известно, я являюсь точно таким же директором Хогвартса, как и Вы, только в моем времени как-то не повезло со спокойствием и безмятежностью. Мои ученики сейчас, возможно, умирают, пока я здесь стою и выслушиваю Ваши одолжения. Либо помогайте нам, либо катитесь ко всем чертям в свой портретный мир, где Вас не будут волновать ничья судьба и жизнь. А мы просто подохнем здесь и все, - жилка на шее Андре нервно пульсировала, ноздри бешено вздымались. Он сжал порезанной рукой свою палочку, её кончик упрямо смотрел вниз, прижатый в середине тонким указательным пальцем хозяина. От чрезмерного давления и напряжения, из раны покатилась капля крови, достигнув этого самого пальца,  сорвалась вниз. Гранд внимательно следил за каждым изменением на лице мисс Берк, потому что он знал, что для такой натуры, как она, был не достаточно учтив. Но терпеть это спесивый Гранд тоже не собирался. Он реально знал, что время - это жизнь, каждая минута была на вес золота, а потакать этой даме он не намеревался.
— Что ты себе позволяешь?!.. - начала было женщина, но на кончике палочки Гранда вспыхнул огонек и, ловко отделившись, ударил прямо в стену, аккурат рядом с портретом.
— Следующий попадет в Вас. Мне не до церемоний. Итак, как действует заклятие? - не менял настойчивости мужчина, трезво отдавая отчет себе в своих действиях.
— В шкафу напротив стола есть тайник, в котором лежит нужная книга, - точно выдавливая из себя говорила женщина, - там ты найдешь все то, что тебе нужно. И если бы ты был настоящим Директором Хогвартса...
— Спасибо, на сегодня информации достаточно, - быстрым шагом оказавшись у портрета, Гранд перевернул его здоровой рукой так, чтобы картина оказалась лицом к стене, - спокойной ночи, мисс Берк, - отрезал Гранд, бегло бросая взгляд на Николь, он знал, что она этого не одобрит.
— Некогда, Никки, некогда. Если хочешь, давай я тебя ещё раз поцелую, только не стой столбом, у нас мало времени, - проговорил Гранд без тени улыбки, принимаясь проверять ближайшие полки.

Андре не мог поверить своим глазам. То, что он держал в руках, было невозможным. Это как представьте, что в вашем кармане случайно завалялась луна или парочка плутонов.
Книга, лежащая теперь перед брюнетом, была совершенно уникальная по своей природе. Необычная, больше, чем просто волшебная! Это была книга книг, волшебная библия, альма матер всех книг! Длинные пальцы Андре, слегка дрожа от волнения, пробежались по толстому переплету. Мужчина шумно выдохнул и вдохнул снова. Надо же, о таком я даже не мог помыслить, - он с потрясающей осторожностью открыл первую страницу, перелистнул несколько следующих, краем глаза наблюдая, как небрежно его напарница бухнулась в кресло. Он даже хотел рассердиться на неё за такое отношение, но потом вспомнил, что она навряд ли знает что такое она нашла. Наверное, знать ей и не стоит. Вообще никому не стоит знать. Даже мне.
Преодолевая тяжелое чувство возвращения к реальности, Гранд сосредоточил все свое внимание на поиске нужного ритуала. По его нервному щелчку в помещении добавилось освещения, потому что читать в сумерках было тяжеловато. Непрекращающаяся гроза искорками отражалась в синих глазах брюнета, освещая его решительность. Он чувствовал, что нащупал тонкую ниточку, которая, возможно, выведет его на свет из этой черной пещеры, в которой они до этого находились.
Наконец, найдя то, что нужно, Гранд озвучил суть ритуала вслух. По лицу Николь можно было понять, что она не особо в  восторге от открывающейся перспективе. Однако, иного пути у преподавателей нет.
Переосмыслив немного всю суть заклинания, Гранд подошел к Никки ненадолго и присел на корточки у её кресла, скрестив на коленях руки, переплетя пальцы в замок.
— Обратного пути не будет. Такими, какими мы сейчас есть, мы не станем вновь после. В лучшем случае, нас никогда не найдут и сочтут без вести пропавшими. Прости, Николь, другого выхода у нас нет, ты же знаешь, что мы должны сделать это ради детей, - он помолчал немного, а затем добавил, - в конце концов, ты же со мной. Тебе нечего бояться, - он вдруг улыбнулся так, как почти никогда не улыбался - по-доброму, по-простому. Ему приходилось часто решаться на шаг, не имеющий отката. Он, можно сказать, привык играться своей жизнью, точно разменной картой. Чего нельзя было сказать о Никки. Он вдруг подумал о том, как ценно то, что она все ещё с ним, что она не сбежала, не стала его сторониться и избегать... это было так нетипично для людей, что, сам того не осознавая, брюнет глубоко привязался к рыжеволосой женщине. Он знал, что она ни за что не покажет ему свой страх, свое волнение. Таковой была Никки. Но он все равно чувствовал и знал все наперед. Он знал, что ей страшно, она боится, ей не хочется расставаться со своей жизнью.
Он протянул ей ладонь и потянул к себе с кресла. Гранду почудилось, будто бы Никки била мелкая дрожь, её ладонь была ледяной, лицо было безразличным, хотя Гранд и знал, что внутри неё, на самом деле, все не так сухо, как она научила себя показывать окружающим. Он снова улыбнулся и крепко её обнял, загребая в широкую охапку своих крепких мужских ладоней. Казалось, так он спасет её, закрыв собственным телом. Оллфорд сейчас походила на маленького и испуганно котенка, которому нужна была помощь. По крайней мере, Гранд видел её именно такой.
Кожей он ощущал, как приходят последние его минуты. Было непросто, было тяжело. Но это давление он учился воспринимать иначе. Он становился спокойным - чего истерить, если знаешь, что что-то неизбежно? Остановить молот судьбы подвластно только Богу одному.
Гранд взял в ладони лицо Николь и выжидательно посмотрел в её глаза.
— Думай о том, что там тебя уже ждет теплое одеяло и горячий чай, - подбодрил женщину как мог Гранд, отпуская её, наконец, и принимаясь за выполнение ритуала. Неожиданно, но его сотворение не требовало катастрофических усилий. Да даже не требовалось покидать стены кабинета - все имело прямо здесь.
Для того, чтобы приготовиться, мужчине понадобилось не больше десяти минут. Оценив содеянное придирчивом взглядом, он вновь посмотрел на Никки. В его руке блестел ножик для вспарывания конвертов. Он надрезал слегка свою ладонь, роняя несколько багровых капель в чашу. Его лицо даже не дрогнуло. Он молча протянул нож Никки, глядя на её лицо так, точно пытался мысленно зарисовать его себе.
— Остался огонь. Нужно поджечь чашу и тогда заклинание сработает, - все ещё не отрывая глаз от Николь проговорил Гранд. — Скажи мне, когда будешь готова.