Настроение Гранда было непостоянным и непредсказуемым. Выражение его лица с поразительной для этого человека скоростью менялось, удивляя рыжеволосую преподавательницу. Вот он широко и открыто улыбается в такой несвойственной ему манере, а вот уже изображает раздражающее равнодушие и говорит ровным голосом. Будь это не Андре, Никки бы не побоялась слова «игривый». Но игривый Гранд – это нечто слишком далёкое от реальности, так что девушка списала всё на нервы и желание поиздеваться над ней.
Всё бы ничего, но когда директор с самой гадкой ухмылкой из всех возможных притащил её к дверям Большого зала и снабдил этот момент сомнительным комментарием, у Николь аж челюсть отвисла от возмущения. Несколько секунд она в немой ярости взирала на спутника, а потом, будто опомнившись, закрыло рот, гордо мотнула головой и вошла в Большой зал. Глаза её горели недобрым огнём. Сейчас она была гораздо больше похожа на саму себя, чем за несколько прошедших недель.
-Чаем, говоришь? – остановившись, уточнила она, опалив мужчину гневным взглядом. – Что ж, ради такой благородной цели, я, безусловно, буду очень стараться, - с сарказмом выдала она, отворачиваясь. Если выхода нет, будет вам шоу, ребятки, - с непонятным энтузиазмом подумала декан Гриффиндора, размеренным шагом двигаясь к центру Большого зала. Там сейчас стоял злосчастный Кубок огня, который и следовало обвинять во всём этом. Но обвинять никого, почему-то, не хотелось.
-Тихо всем! – рявкнула Оллфорд, направляя волшебную палочку на собственное горло. Голос её разнёсся над залом, заставляя находящихся здесь людей оглядываться. Вообще, народу было немного, так как обед подходил к концу. Но зато те, кто по какой-то причине засиделись за столами, могли теперь увидеть что-то интересное.
-Друзья мои, - уже более миролюбиво продолжила Николь, широко улыбаясь. – Как и многим из вас, Кубок огня задал мне задание, которое стоит выполнить здесь и сейчас. Как напомнил мне наш глубокоуважаемый директор, - быстрый насмешливый взгляд на Гранда, - Кубок не любит неисполненных желаний. Советую вам всем, всем, кто нашёл записку с чужой идеей, воплотить это в жизнь. А чтобы вам не было так неуютно выполнять каверзные задания, я вам немного…подыграю.
Завершив свою эмоциональную речь, Николь, как так и надо, расстегнула несколько нижних пуговиц своей блузки, а потом завязала концы под грудью, чтобы получился топ. В Большом зале было очень тихо, только редкий шёпот иногда напоминал о том, что народ жаждет зрелищ. Но Никки никуда не торопилась. Она успокоено выдохнула и запустила пальцы в волосы, оттягивая их назад, дабы придать причёске жизни. Ей было смешно, ужасно смешно.
-Это будет наш маленький секрет, - негромко, скорее даже самой себе, добавила она, обводя горящим взглядом свою немногочисленную аудиторию.
А потом… А потом взмах палочки. Губы девушки дрогнули, складываясь в полную иронии улыбку. Она стояла без движения несколько долгих секунд, только мышцы её заметно напрягались под одеждой. Самба без партнёра – дело хлопотное.
музыка|музыка
Arash feat Rebecca - Temptation
советую слушать во время чтения)
Улыбка Николь стала понятна, стоило женскому голосу наполнить зал и превратиться в музыку. Прости, Андре, немного потревожу твой эстетический вкус, - ехидничала Никки, начиная движение с ног. И правда, выбор музыки был на удивление глупым, но именно это и было прекрасно.
Работая бёдрами и руками, Никки ловила ритм, вспоминая, чему её в юности учили. Как наследница богатого рода, она училась и такому, хотя и не помнила, чтобы когда-то приходилось использовать эти знания. Но импровизация была коньком мисс Оллфорд, и она не собиралась отказываться от неё. Да уж, это было шоу: преподаватель Хогвартса, танцующая самбу без партнёра под убогую музыку посреди Большого зала…
Как только женский голос сменился инструментальной вставкой, Николь мысленно кивнула и несколько раз быстро крутанулась, каждый раз двигаясь на короткий шаг от Кубка. Пара человек отскочили от Оллфорд, опасаясь за свою жизнь. Это было оправдано, Никки сейчас за себя не отвечала. Её принцип был прост: если что-то делаешь – делай это хорошо, так что теперь она вкладывала в танец всю свою горячую натуру.
Мужской голос, присоединившийся к песне, стал сигналом для рыжей бестии. Традиционные шаги самбы были не так выразительны, когда девушка танцевала в одиночестве, но она не обращала на детали внимание. Она помнила, как это делается, ноги не требовали указаний от мозга, они двигались сами и, казалось, жили собственной жизнью. Украшая всё это канонными взмахами рук, декан Гриффиндора действительно танцевала то, что от неё требовалось. Она с улыбкой смотрела через зал, зная, что оттуда за ней следят нахальные синие глаза директора школы. Она не имела понятия, что пыталась доказать, но она жила, дышала полной грудью, и пьянящая эйфория наполняла её львиную душу, словно происходит что-то такое, о чём она долго мечтала, но не решалась сделать. Словно не было пожара у Паула, не было чёрной магии, навредившей её старосте, не было никаких проблем вокруг, только праздник.
Скрёстный шаг, движения рук и бёдер, горящие глаза и плотно сжатые губы, с замеревшей на них странной улыбкой. Она ловила биение музыки, словно её собственное сердце работало в том же диком ритме. Она вращалась вокруг своей оси, улавливая перемены в музыке, и была счастлива. Как будто снова была той самой «Никки с седьмого курса», как ей сегодня любезно напомнил мистер Дэвид Эймс. Сейчас не было условностей, была только она, и та чушь, что она творила.
И снова изменения в мелодии. Прогнувшись в спине и сцепив руки за головой, словно кто-то с силой удерживал её в таком положении, она плавно поворачивала корпус, переставляя ноги по велению музыки. В такие моменты она жалела, что танцевала без партнёра. Эти движения созданы для того, чтобы позади твоей спины колотилось чужое сердце. Но она была одна, одна против Кубка и против Гранда, наблюдающего за ней. И ей, чёрт возьми, это нравилось!
В зале реакция не была однозначной. Кто-то в шоке следил за безумной преподавательницей, наверняка гадая, как скоро её уволят с места работы. Другие, большей частью с Гриффиндора, с восторгом вскакивали с мест, пританцовывая под зажигательную музыку, и радостными воплями поддерживали декана. Остальные просто с улыбками обсуждали происходящее и сочувствовали тем, кто не был на обеде. Это было весело, тут ничего не скажешь!
Песня оказалось неоправданно длинной, но Никки не чувствовала усталости. Она делала то, что подсказывала ей её интуиция и память тела. Повинуясь капризам музыки, девушка то сбавляла темп до минимума, растягивая свои движения, словно ей было сложно выпрямить руку или ногу мгновенно. А уже через пару аккордов приходилось быть быстрой и импульсивной, трясти бёдрами и сиять улыбкой. И так до последней ноты, до финальной точки этого сумасшедшего танца. Но когда последний звук растаял в воздухе, усталая Николь смахнула капли пота со лба и, шумно выдохнув, опустила голову.
На пару секунд воцарилась тишина, а потом гриффиндорцы радостно захлопали, слизеринцы заржали, когтевранцы принялись с жаром обсуждать момент, а пуффендуйцы глупо улыбаться.
-А мне загадали признаться в любви девушке! – воскликнул какой-то чернобровый шестикурсник, заставив всех присутствующих на него смотреть. – Фелис, я люблю тебя!
-И я тоже! – радостно взвизгнула блондинка-пятикурсница и повисла на шее у смельчака.
-А мне надо перед всеми наколдовать себе шерсть, - робко сообщила хрупкая девушка с Пуффендуя, поднимаясь с места. Послышались одобрительные выкрики, а вслед за ними полетели заклинания.
Никки с глупой улыбкой наблюдала весь этот дурдом, даже не зная: радоваться ей, что помогла народу справиться с робостью, или жалеть, что перестаралась с этим делом.
А, не моя проблема, - усмехнулась Николь, удаляясь от центра зала, сохраняя счастливое выражение на лице.
-Я заработала чай? – обмахнувшись рукой, весело поинтересовалась Николь, подходя к Гранду.
*след. пост в этой цепочке
Отредактировано Николь Оллфорд (26 августа, 2011г. 20:44:27)
